Судьба человека...

Ответить
Аватара пользователя
pogranec
Администратор
Сообщения: 3389
Зарегистрирован: 04 ноя 2013, 10:38
место службы: Республика Беларусь
Дата призыва и окончания службы: 28 мая по н/с
Контактная информация:

Судьба человека...

Сообщение pogranec »

2 февраля 2016 года исполнилось 110 лет со дня рождения Семена Максимовича Гриненко. В 1941 г. в звании капитана он занимал должность начальника 1-го отделения штаба 17-го Краснознаменного пограничного отряда. 22 июня встретил на границе. До самого последнего времени его судьба так и оставалась неизвестной. Памяти С. М. Гриненко и многих других, ушедших в огненную безвестность первых дней войны, посвящается этот очерк.

БРАТСКАЯ МОГИЛА, ПРОПАВШАЯ БЕЗ ВЕСТИ

Июнь 1970 года… Проселочная дорога плавно скользит мимо колхозных полей. Тут и там в отдалении виднеются небольшие дубовые рощи, сменяемые то редкой сосновой порослью, то низкорослыми зарослями ольхи. «Москвич-407» с номерами Литовской ССР, оставляя за собой пыльный шлейф, усердно преодолевает взгорки и низины. На его спидометре уже не один десяток километров дорог Брестского района Брестской области Белорусской ССР.
Мальчишка-подросток на заднем сидении «москвича» приник к окошку. Он жадно вглядывается в окружающий пейзаж, настойчиво ища признаки грохотавшей здесь когда-то войны. Но за окошком виднеются лишь колхозные поля. Пылкое мальчишеское воображение легко дорисовывает эту мирную картину – вот взрыв снаряда черным столбом вздыбил землю, вот неистовый треск пулеметных очередей смешался с сухими винтовочными выстрелами и завершился яростным призывным «ура!».
В центре картины боя был Он - его дед-пограничник. Мальчишка невольно прикрывает глаза, и образ деда принимает отчетливые очертания. Всего несколько часов назад в Музее Брестской крепости он стоял и смотрел на довоенную фотографию своего деда. Открытое решительное лицо, через плечо командирская портупея, на воротнике гимнастерки непонятные знаки…
Он не очень-то много знал о своем деде. Мама и бабушка, ехавшие сейчас вместе с ним в машине, рассказывали редко и скупо – офицер-пограничник Брестского погранотряда, встретил войну на границе, пропал без вести… В Музее Брестской крепости маму и бабушку сотрудницы музея сразу увели для беседы в дальнюю комнату, а они с отцом не спеша пошли по музейным залам. В одном месте отец остановился и прочитал подпись под фотографией – Гриненко Семен Максимович…

Изображение
Капитан Семен Максимович Гриненко, начальник 1-го отделения штаба 17-го Краснознаменного пограничного отряда УПВ НКВД БССР.

Машина резко останавливается, и мальчишка открывает глаза. Впереди на краю дороги стоит грузовик. От него к «москвичу» направляется офицер.

Отец открывает дверцу и выходит, бросая на ходу:

- Пограничники… Мы, наверное, въехали в пограничную зону…

Вслед за отцом выходит и бабушка. Они о чем-то недолго разговаривают с офицером, который затем садится в кабину грузовика. Грузовик разворачивается и, набирая скорость, устремляется вперед. Отец с бабушкой возвращаются, и «москвич» следует за пыльным следом.
- Сейчас майор Разин приведет нас на старую заставу… в Чилеево… - голос бабушки совсем тихий, и название «Чилеево» она произносит еле слышно. Все оставшуюся дорогу они молчат. Говорить не хочется. Кажется, что жаркий летний воздух становится еще более густым и тяжелым. Мальчишка уже не смотрит по сторонам, его взгляд устремлен только вперед, туда, где лежит неведомое ему прежде Чилеево со старой заставой…
Мальчишка ожидал увидеть такие же испещренные осколками и пулями кирпичные стены заставы, какие он видел в Брестской крепости. Нет, ничего этого не было… Ровное пустое место, поросшее травой и сорняками, сквозь которые кое-где проступают остатки фундамента каких-то строений…
Офицер их уже ждет. Они все вместе идут к тому месту, где тянется к небу молодая березка, невесть каким чудом проросшая на этом пустыре, словно для того, чтобы хоть как-то обозначить это выжженное войной место и не дать забыть его людям. Подойдя ближе, мальчишка видит возле березки остатки каменных ступенек.
- Здесь был вход в здание 5-й пограничной заставы, - поясняет майор Разин. После небольшой паузы он начинает рассказывать. На рассвете 22 июня… приняли первый бой с фашистами… немецкие танки… все погибли… Пограничников похоронили здесь же, на поле боя в братской могиле, а после войны перезахоронили в селе Мотыкалы…
Мальчишка слушает как завороженный, он даже не заметил, как грузовик пограничников уехал в деревню и вернулся с каким-то немолодым человеком. Это местный житель, он видел тот бой заставы. Его, вместе с другими жителями деревни, немцы построили в живую цепь, чтобы прикрыться ей от огня пограничников. Он ведет всех к краю пустыря и показывает, где они стояли. Здесь виднеется неглубокая поросшая сорной травой и лопухами канава. Сюда немцы отступили под прикрытием живых людей… Пограничники не стали стрелять по своим… Потом пошли немецкие танки… Силы были неравные… Все пограничники погибли… Был среди них один капитан, который накануне приехал на заставу из Бреста…
На могилу они приезжают уже под вечер. В сквере в центре села стоит невысокий, около трех метров, памятник. Длинные тени деревьев от заходящего солнца еще больше затеняют серый обелиск и придают какую-то особую торжественность моменту возложения цветов. Цветы простенькие, полевые, сорванные по дороге сюда бабушкой и мамой. Мальчишка тоже кладет небольшой букетик к подножию памятника. Надпись на нем перечисляет фамилии захороненных здесь героев. Но фамилии деда среди них мальчишка не находит…
- Это и не важно, - говорит бабушка. – Пусть для нас он будет захоронен здесь…
Бабушка рада, что столько послевоенных лет щемящей душу неизвестности наконец-то закончились, и память о ее муже обрела место упокоения. Вот они стоят здесь всей семьей, склонив головы в скорбном молчании. А имя на обелиск впишут позже… Главное сделано – найдено место, куда можно приехать и поклониться памяти о муже, об отце, о деде…

Изображение
Мария Владимировна Зимина (Гриненко) (в центе), Алла Семеновна Пичугина и Александр Пичугин. 1970 г.

Июнь 2015 года… Тот мальчишка вырос и стал Александром Пичугиным. Но нет уже бабушки и мамы. Нет и той великой страны, за которую отдал свою жизнь дед Александра. Но у него есть уже свои внуки, которым нужно передать память о старшем поколении семьи. За просмотром бумаг семейного архива рождается мысль привезти юных потомков Семена Максимовича Гриненко на то место, где принял он свой последний бой. Как когда-то бабушка и мама привезли его самого. Решено! Остается навести уточняющие справки и можно готовиться к поездке.
Через интернет-форумы устанавливаются контакты с исследователями, которые готовы помочь выяснить подробности о бое пограничников чилеевской заставы и об их братской могиле. Пишутся и отправляются запросы в архивы и музеи с надеждой узнать подробности. Ведь должны же были остаться какие-то документы о воинском захоронении, о котором в 1970 г. рассказывали и местные жители, и офицер-пограничник. Но вдруг, совершенно неожиданно, из Государственного архива Брестской области приходит обескураживающий ответ: «Сообщаем, что сведений о гибели и месте захоронения ГРИНЕНКО Семена Максимовича, а также о захоронении и перезахоронении пограничников, погибших в 1941 году у д. Чилеево, в документах архива не имеется. Директор архива А. Г. Карапузова. 16 сентября 2015 г.»
Как же так? Ведь была поездка 1970 года, была стела с фамилиями погибших пограничников. Может быть, его подвела детская память? Но нет, вот же воспоминания бабушки, написанные некоторое время спустя после поездки: «В 1970 году – я, дочь, ее муж и сын, - побывали в Брестской крепости, а потом поехали на место бывшей 5-й заставы; по дороге посчастливилось встретить начальника 5-й заставы майора Разина. И он нам рассказал, как тут все произошло, сколько погибло людей и, в том числе, приехавший в командировку капитан Гриненко Семен Максимович и политрук
Сорокин. …майор также рассказал, что могила всех погибших находится в Мотыкалах; таким образом, мы смогли побывать на братской могиле…»
Что же произошло? Череда каких событий покрыла пеленой неизвестности далекое и совсем недавнее прошлое?
Так начался поиск следов капитана Семена Максимовича Гриненко, который второй раз, уже в мирные послевоенные годы, опять пропал без вести.
Очередные запросы в архивы и музеи приносили ответы, которые порождали еще больше вопросов. Участие в поиске неравнодушных людей из самых разных уголков нашей страны – от Бреста до Сибири, помогло ответить на многие из них. В результате судьба деда открылась новыми, подчас совершенно неожиданными, страницами его биографии.

Изображение
С. М. Гриненко с сестрой. 1928 г.

Гриненко Семен Максимович. Родился 2 февраля 1906 г. в с. Ольшана Ольшанской волости Звенигородского уезда Киевской губернии (ныне – поселок городского типа Ольшана в Городищенском районе Черкасской области Украины).
Из крестьян-бедняков. Образование – пять классов Ольшанского высшеначального училища. Трудовой стаж с 1920 г. – Ольшанский сахарный завод, шахты Донбасса.
Член ВЛКСМ с 1925 г., член ВКП(б) с 1931 г.
В 1928 году призван на действительную военную службу в войска пограничной охраны ОГПУ СССР. За четыре года прошел путь от красноармейца до слушателя Высшей пограничной школы ОГПУ. После выпуска в апреле 1932 г. направлен в Кяхту в 51-й кавалерийский пограничный отряд Управления пограничной охраны Восточно-Сибирского края.
Здесь в Забайкалье на границе с Монголией Семен Максимович постигал суровую пограничную командирскую службу в управлении отряда. Был помощником уполномоченного управления отряда, помощником коменданта пограничного участка, исполняющим дела старшего уполномоченного I отделения управления отряда. В этот период в Забайкалье активно действовали кулацко-ламские бандитские элементы, контрабандисты, просто уголовники.

Изображение
Зимин-Ковалев Михаил Владимирович, старший брат Марии Владимировны

Здесь в Кяхте Семен Максимович знакомится с Марией Владимировной Зиминой, которая работала делопроизводителем в управлении отряда. Родной брат Марии Владимировны – Ковалев Михаил Владимирович, до 1931 г. также служил в управлении 51-го кавалерийского пограничного отряда. Фамилия «Ковалев» осталась у него со времени подпольной работы в Гражданскую войну, и в последующем он не стал ее менять. Биография этого человека, награжденного нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ОГПУ», прошедшего три войны, заслуживает отдельного повествования. Пока же следует сказать, что именно он занимался воспитанием находящейся на его попечении младшей сестры. И, видимо, потому, что она с детства познала трудности и лишения пограничной службы своего брата, Мария Владимировна стала достойной женой его сослуживца – Семена Максимовича Гриненко. В октябре 1932 г. они стали мужем и женой, а в 1934 г. у них рождается дочь Алла.

Изображение
Мария Владимировна и Семен Максимович на отдыхе в Сочи. 1933 г.

С самого начала Семен Максимович и Мария Владимировна были неразлучны и в семейной жизни, и в работе. И в 31-м Красногородском, и в 11-м Себежском пограничных отрядах, в которых после Кяхты служил С. М. Гриненко, его жена работала там же делопроизводителем-машинисткой. Была активной общественницей, участницей художественной самодеятельности, спортсменкой.

Изображение
Мария Владимировна (справа) с дочерью Аллой. 3 марта 1939 г.

С фотографии марта 1939 г. смотрит открытое улыбающееся лицо Марии Гриненко. На коленях у нее пятилетняя Алла. Рядом сидит подруга Марии Владимировны с сыном. Это Себеж. Пройдет немногим больше полутора месяцев, и старшего лейтенанта С. М. Гриненко переведут в 17-й Краснознаменный пограничный отряд в Тимковичи. Здесь в штабе отряда он займет должность начальника 1-го отделения.
Потом будет Освободительный поход 1939 г. в Западную Белоруссию, новая граница по реке Буг, формирование 89-го пограничного отряда с дислокацией штаба в городе Брест (в сентябре 1940 г. отряду вернут почетное наименование 17-го Краснознаменного). Все это время вплоть до начала войны уже в звании капитана Семен Максимович будет занимать должность начальника 1-го – оперативного – отделения штаба отряда.
На новом месте службы мужа Мария Владимировна не работала и, хотя, и числилась домохозяйкой, не сидела сложа руки. Была членом женской гимнастической группы спортивной команды 17-го погранотряда, в 1940 г. участвовала в окружных соревнованиях в Белостоке и заняла одно из призовых мест в личном зачете. Участвовала в художественной самодеятельности пограничников, так как имела неплохой голос и хорошо пела. И, конечно же, воспитывала дочь Аллу, которая 1 сентября 1941 г. должна была пойти в первый класс.

Изображение
Участники спортивной команды 17-го Краснознаменного пограничного отряда. Вторая слева – Мария Владимировна. Брест. 1940 г.

Лучшей подругой Марии Владимировны была Клавдия Семеновна Михайлова, жена командира-пограничника, проживавшая в Брестской крепости в здании 3-й комендатуры 17-ого погранотряда. Вместе они были организаторами всех мероприятий женсовета отряда и вовлекали в них других жен командиров-пограничников. Чтение классической литературы, спортивные секции, организация концертов художественной самодеятельности – вот неполный перечень их кипучей деятельности. Созданный ими самодеятельный художественный коллектив часто выступал перед пограничниками, а в марте 1941 года выезжал с концертом, посвященным 8 Марта, в деревню Митьки Брестского района.
И были еще наполненные хлопотами будни жены командира-пограничника, волнения за мужа, когда тот по службе выезжал на границу. И без того не спокойная обстановка на границе к лету 1941 года стала еще более тревожной. Что-то неспокойное и зловещее витало в воздухе. Особенно это стало заметно по настроениям городского населения Бреста за несколько дней до войны.

21 июня Марии Владимировне было как-то не по себе. Да еще муж, за три дня до этого уехавший на границу, позвонил сегодня по телефону и сказал, что задерживается и прибудет домой не раньше понедельника.
Она не знала, на какой именно участок отряда уехал Семен Максимович, он не распространялся об этом, а она, воспитанная в семье брата-чекиста, не задавала лишних вопросов. И даже представить себе не могла, что эта неизвестность пронзительной болью останется с ней на всю оставшуюся жизнь!
Но тогда, несмотря на все тревожные предчувствия, день был теплым и солнечным, а воздух переполнял аромат акации. И, когда ей из крепости позвонила подруга Клава и позвала к себе в гости, то, не задумываясь, согласилась. Тем более, что вечером в комендатуре должна состояться репетиция самодеятельности.
И вот, вместе с дочуркой Аллой, она в Брестской крепости. Репетиция и чудесный вечер прогоняют все тревожные мысли. К тому же завтра они с Клавой и детьми решили сходить в театр. А в понедельник вернется муж, и на душе окончательно станет спокойно. Дети уже давно уснули, а им с Клавой не спалось. В открытое окно врывался дурманящий аромат сирени и жасмина…
Они так и не успели уснуть. Чуть брезжащий рассвет принес не радость нового дня, а смерть и страдания длиною в бесконечно долгих четыре года. Мария Владимировна не любила вспоминать о том, что ей с дочерью пришлось пережить в Брестской крепости, а потом за годы оккупации. Написанные ею воспоминания предельно скупы и лаконичны. В дни обороны Брестской крепости все время находилась в группе начальника 9-й заставы лейтенанта А. М. Кижеватова, сначала в здании пограничной комендатуры, потом – в подвалах казармы 333-го стрелкового полка. Вместе с другими женщинами перевязывала раненых, ухаживала за детьми и стариками. Затем – плен и оккупация. Трудно описать словами все те испытания и лишения, которые выпали на долю «советок», встретивших войну в приграничной полосе. И даже на излете жизни, вспоминая те годы, Мария Владимировна лишь беззвучно плакала. Но выжили, выстрадали и перенесли все, что выпало на их долю.
И лишь одна незаживающая рана оставалась на сердце. Ее мужа, Семена Максимовича Гриненко, не было вместе с ними.
На все многочисленные запросы приходил один и тот же ответ – «пропал без вести»....

Автор Андрей Ефименко
Фотографии из семейного архива Александра Пичугина.



Изображение
"Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что командование вермахта отводило на взятие пограничных рубежей нашей Родины тридцать минут. Их защитники держались сутками, неделями... Из 485 западных застав, ни одна не отошла без приказа... Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что война продлится еще 1414 дней. Павшие в июне сорок первого пограничники не могли услышать залпов Победы. Родина салютовала тем, кто шел к великой победе... и тем кто сделал к ней первой шаг..."
Аватара пользователя
pogranec
Администратор
Сообщения: 3389
Зарегистрирован: 04 ноя 2013, 10:38
место службы: Республика Беларусь
Дата призыва и окончания службы: 28 мая по н/с
Контактная информация:

Re: Судьба человека...

Сообщение pogranec »

«БОЙ БЫЛ КОРОТКИЙ, А ПОТОМ…»

Апрель 2016 года… На восточной окраине деревни Чилеево останавливается иномарка с номерами Республики Беларусь. Из машины выходят двое. Они осматриваются, что-то сверяют по своим картам и бумагам. Да, это должно быть где-то здесь. В стороне от дороги просматривается прямоугольное в плане обрамленное по периметру деревьями и кустарниками пространство. В глубине высится металлическая водонапорная вышка. Земля, уже успевшая набрать силу после зимней спячки, тут и там пробивается яркой зеленью. Двое, сойдя с дороги, не спеша ступают на землю. Несмотря на обыденность ситуации, их с каждым шагом охватывает какое-то внутреннее волнение и внезапное предчувствие прошлого…

Изображение
Место расположения 5-й пограничной заставы. Апрель 2016 г.

Брестчане Олег Полищук и Иван Чайчиц, это они направляются сейчас к водонапорной вышке, не ожидали от поездки в Чилеево каких-то особенных результатов. Когда внук командира-пограничника Александр Пичугин обратился к ним с просьбой осмотреть место бывшей заставы, где погиб его дед, они согласились не раздумывая. Но на успех не очень то и рассчитывали. Шутка ли, ведь семьдесят пять лет уже прошло… Могли и распахать, и дорогу проложить, и дом построить. Время безжалостно, особенно когда ему помогают люди…

Они чуть не споткнулись о каменный фундамент. Скрытый неровностями почвы и кучами старых сучьев, он был совсем незаметен со стороны. Пройдя еще немного, они видят каменные ступени, ведшие когда-то внутрь стен, стоявших на этом фундаменте. Все точно так, как вспоминал о своей детской поездке Александр. И даже березы… Точнее пни, которые от них остались… Да, это они, остатки пятой пограничной заставы. Удивительно, но время, кажется, здесь остановилось. Сохранившиеся каменные ступени словно приглашают войти в незримое прошлое. Там, за невидимой дверью до сих пор таит свои тайны тот далекий июньский день.

Изображение
Остатки здания, где располагалась казарма 5-й пограничной заставы. Апрель 2016 г.

Когда-то на этом месте, в 150 м от восточной окраины д. Чилеево, было панское имение, а с октября 1939 г. здесь обосновались пограничники. Прямоугольная в плане усадьба с трех сторон была обнесена чем-то вроде невысокого вала/дамбы, предохранявшего от подтопления со стороны Мотыкальского канала. Дворовые постройки переоборудовали под конюшню и вольеры для собак, кухню-столовую и баню. В самом господском доме обустроили казарму и канцелярию. На въезде в усадьбу сделали ворота, у которых встал на посту часовой заставы.

ИзображениеИзображение
Сохранившийся погреб-овощехранилище в месте расположения 5-й заставы. На бетонном козырьке надпись «1926 R.». Апрель 2016 г.

К июню 1941 г. 5-я застава 17-го Краснознаменного пограничного отряда охраняла границу по реке Западный Буг протяженностью 6 км. На расстоянии 1 км от заставы проходило шоссе Янув-Подляска-Жабинка, уже обозначенное на оперативных картах 2-й танковой группы Гудериана как 2-я танковая магистраль. В 2 км от заставы, в том месте, где шоссе пересекало реку, находился разобранный в 1939 г. деревянный мост. Этот мост, шоссе и несколько бродов, делали участок 5-й заставы очень важным в стратегическом отношении. Для прикрытия наиболее опасных направлений были оборудованы опорные пункты (блокгаузы) внешнего оборонительного кольца заставы, один из которых располагался в районе старого разобранного моста. На самой заставе по периметру были сделаны четыре стрелковых окопа с пулеметными гнездами. Штатное вооружение заставы составляли два станковых и четыре ручных пулемета, до 60 винтовок Мосина, несколько десятков ручных и противотанковых гранат.

Личный состав заставы, с учетом усиления, полученного накануне войны, насчитывал до 80 человек. Командовал заставой младший лейтенант Богомаз Петр Григорьевич. Помощником начальника заставы был лейтенант Георгиевский Константин Александрович, заместителем по политчасти – политрук Сорокин Иван Павлович. Семьи командиров снимали комнаты у местных жителей в Чилеево. В самом крайнем ближайшем к заставе доме квартировал политрук Сорокин с женой и годовалым сыном.

Изображение
Иван Павлович Сорокин, зам. нач. заставы по политчасти. Фото: Платонов В. В. Это было на Буге. М. 1966, стр. 77.

Ни семьи командиров, ни местные жители еще даже не представляли, что их ждет в ближайшие дни, а на той стороне Буга уже сосредотачивались немецкие войска. Конечно, командиры, да и рядовые пограничники видели и понимали гораздо больше. С мая месяца пограничные наряды докладывали, как на том берегу немцы скрытно сосредоточивают переправочные средства и улучшают подъездные пути к реке. Незадолго до войны на заставу прибыло несколько артиллеристов со специальными артиллерийскими приборами, чтобы с пограничных вышек наблюдать за сопредельной территорией. И хотя истинный масштаб подготовительных мероприятий немцев оставался пограничникам неизвестным, тревога нарастала.

В конце мая на правый фланг участка заставы прибыл 3-й батальон 125-го стрелкового полка 6-й стрелковой дивизии. Батальон должен был оборудовать полевые укрепления в районе Чижевичи.

21 июня на заставу прибыли представители штаба 2-й комендатуры и штаба отряда – старший лейтенант и капитан. Какие задачи они должны были выполнять на заставе, точно неизвестно, но мы знаем, что подобные представители встретили войну на многих заставах 17-го погранотряда.

Изображение
Сохранившийся дом на восточной окраине Чилеево, в котором накануне войны проживал политрук И. П. Сорокин с семьей. Апрель 2016 г.

А на противоположном берегу уже приготовился к рывку по стратегическому шоссе 47-й моторизованный корпус Гудериана. На участке 5-й заставы Буг должна была форсировать 18-я танковая дивизия. В первом эшелоне наступали две боевые группы – боевая группа «А» в районе разобранного моста у Колодно и напротив Леги, а левее, в районе Пратулин, боевая группа «В». В их задачи входило подавить сопротивление на советском берегу, захватить высоты к северу от Добранец и Голачево и, оседлав шоссе Пратулин-Мотыкалы, обеспечить выход танкового клина к переправам через реку Лесная у Вистычи и Тюхеничи. Основу каждой боевой группы составлял мотопехотный полк, усиленный артиллерией, танками подводного хода и саперами с переправочными средствами.

В 03.10 утра 22 июня на командный пункт в 1 км южнее Бохукалы прибыл командующий 2-й танковой группой генерал Г. Гудериан. А через 5 минут тишина кончилась…

В 03.45 первые штурмовые лодки устремились к противоположному берегу. Вслед за ними взревели моторами танки Т-III подводного хода, двинувшиеся к реке. Вторжение началось.

Политрук Сорокин, только в 24.00 вернувшийся домой с проверки нарядов, был разбужен грохотом немецкой артподготовки. Быстро одевшись, дав наказы жене, он побежал на заставу. Начальник заставы Богомаз уже поднял пограничников по тревоге. Громкие и частые разрывы у Буга не оставляли сомнений, что это крупномасштабная провокация немцев, может быть, даже посерьезнее хасанских событий. План действий пограничников заставы в подобной ситуации предусматривал занятие опорных пунктов внешнего кольца обороны. Не мешкая, стрелковые отделения, усиленные пулеметными расчетами, во главе с командирами выдвинулись на подготовленные рубежи. На заставе остались хозяйственное и около двух стрелковых отделений со станковым и ручным пулеметами под командованием политрука Сорокина.

Подробности боевых действий на внешних опорных пунктах 5-й заставы неизвестны. Лишь немецкие архивные документы упоминают о том, что в ходе боев на этом участке границы было уничтожено 3 русских бункера. 1-й дивизион 12-го зенитно-артиллерийского полка, приданный дивизии для перехода границы, вечером 22 июня доносил, что огнем 88-мм орудий два русских бункера разрушены, а один взорвался и взлетел на воздух.

Пока берега Буга сотрясали артиллерийские разрывы, и жители Чилеево, и пограничники, оставшиеся на заставе, находились в тревожном ожидании. Провокация или война? Политрук Сорокин подбадривал бойцов, приводя в пример стойкость пограничников в боях на оз. Хасан. Сомнения закончились в шесть утра. Первый взрыв прогрохотал где-то севернее, у Раковицы. А потом расположение заставы и восточная окраина Чилеево вздыбились султанами дыма. Ближайшие к пограничникам дома деревни охватило пламя. Часть жителей бросились в поля, часть поспешила укрыться в погребах. В расположении заставы появились первые раненые.

Изображение
Фрагмент оперативной карты 18-й танковой дивизии с нанесенным планом артиллерийской подготовки в районе Чилеево и 5-й заставы. Июнь 1941 г.

Через некоторое время артобстрел прекратился. В наступившей тишине со стороны Буга послышались редкие винтовочные выстрелы, которые, то стихая, то нарастая, приближались к деревне и заставе. Пограничники в окопах напряженно всматривались в полоску небольшого леса, отделявшего заставу от реки. Справа тянулась проселочная дорога из Чилеево, которая, изгибаясь влево, уходила к шоссе. Выстрелы смолкли, но вскоре опять раздались уже со стороны деревни.

В пулеметном окопе на правом фланге расположения заставы был установлен «максим», сектор обстрела которого выходил на поле ржи, отделявшее пограничников от деревни. Пулеметчики даже присвистнули от удивления, когда увидели, что через поле в их сторону движется цепь немцев. Нет, не появление врага вызвало удивление бойцов, а то, что идущие впереди были с сигаретами во рту. Это было… как в кино. Руки удобнее взялись за гашетку, глаза поймали в прицел того, у которого на груди болтался бинокль… офицер, не иначе… Огонь!

Так начался бой за 5-ю заставу.

Обстоятельства этого боя достаточно хорошо известны. Впервые о них рассказал писатель Сергей Сергеевич Смирнов в своей книге «Брестская крепость». Трагическим эпизодом боя стало то, что атаковавшие заставу немцы применили «живой щит» из местных жителей. Когда первая волна атакующих была рассеяна пулеметным огнем пограничников, уцелевшие и раненые оказались прижаты к земле, не имя возможности отойти назад. Тогда, собрав по деревне тех, кто подвернулся под руку, немцы поставили шеренгу из мирных жителей и под их прикрытием вынесли своих раненых с поля. Потом были две танковые атаки. В ходе первой из них пограничники даже подбили связкой гранат одну из машин.

По воспоминаниям выживших пограничников в бою на заставе также участвовал и один из двух представителей штаба – старший лейтенант или капитан, который принял на себя общее командование. После его гибели боем руководил политрук Сорокин.

Итог боя был предрешен, застава пала. Десяток защитников сумели болотом отойти в сторону Раковиц. Четверо раненых были захвачены в плен. Около двадцати пограничников, защищавших заставу, погибли, в их числе политрук Сорокин и представитель штаба.

Изображение
Топографическая карта с обозначением расположения 5 пограничной заставы на местности.

До недавнего времени все обстоятельства боя на 5-й заставе основывались лишь на воспоминаниях немногих выживших пограничников и рассказах жителей деревни Чилеево.

Несомненная важность и значимость этих свидетельств, тем не менее, носила односторонний характер, лишая описание событий той полноты и завершенности, которые могло бы дать сравнительное изучение документов противника. Особенно это касается вопросов потерь противника и его собственной оценки боя за этот небольшой пограничный рубеж.

Этот пробел удалось заполнить только сейчас, когда благодаря бескорыстной помощи одного военного историка, оказались доступны архивные документы 18-й танковой дивизии, наступавшей как раз на участке 5-й пограничной заставы.

Как выяснилось, бой с пограничниками вели подразделения 101-го мотопехотного полка. Этот полк составлял основу боевой группы «А», форсировавшей Буг в районе старого разобранного моста у Колодно. В группу входили также 10 танков подводного хода, 18-й мотоциклетный батальон, один взвод 100-го огнеметного танкового батальона, 2-я батарея 88-го противотанкового дивизиона, инженерные подразделения.

Боевая группа «А» переходила Буг на участке от разобранного моста у Колодно до излучины реки напротив Леги. Здесь пехота 101-го полка должна была захватить плацдарм, чтобы обеспечить строительство понтонного моста для переправы на другой берег. Некоторое время все шло по намеченному плану. Танки вброд преодолели реку, а штурмовые лодки доставили на советский берег пехоту, которая стала распространяться по берегу, расширяя плацдарм. Саперы приступили к наведению переправы. Артиллерия поддержки перенесла свой огонь в район Галачево. В 04.02 штаб 18-й танковой дивизии докладывал в корпус: «Нападение проходит по плану. До сих пор никакого вражеского сопротивления. До сих пор никаких действий вражеской артиллерии».

Изображение
Восстановленный немецкими саперами дорожный мост в районе Колодно на участке 5-й пограничной заставы. Июнь 1941 г

Примерно в это время или чуть позже немецкая пехота столкнулась с пограничниками, выдвинувшимися с заставы на прикрытие границы. Но эти группы были слишком малочисленны, чтобы сдержать волну двух батальонов 101-го полка, и стали отходить в направлении заставы. Деревня Чилеево, как и застава, не планировались в число приоритетных стратегических целей наступления. Овладев высотами к северу от Добранец и Галачево, боевые группы 18-й танковой дивизии должны были резко повернуть на восток, чтобы сразу выйти на шоссе и продолжит наступление на Мотыкалы. Основные силы так и сделали. Но часть, вступив в огневое соприкосновение с пограничниками, продолжила продвижение на север к Чилеево. Это были 1-я и 8-я роты 101-го мотопехотного полка 18-й мотопехотной бригады 18-й танковой дивизии.

Около 07.00 немцы вошли в деревню с юго-западного направления и начали ее зачистку. Видимо, уже не ожидая серьезного сопротивления, они развернутой цепью вышли на западный фас расположения заставы. Деревня зачищена, пехотинцы расслабились, закурили на ходу. В наступившей тишине был слышен только глухой стук колосьев ржи о кожаный немецкий сапог. Так они и попали под убийственный огонь пограничников, оборонявших заставу.

Непредвиденный отпор и потери были настолько ошеломительные, что на подавление сопротивления заставы пришлось отвлекать существенную часть сил наступающей группировки. Помимо уже втянутых в бой у Чилеево 1-й и 8-й роты, были привлечены 4-я и 9-я роты 101-го полка, часть 2-ой батареи 88-го противотанкового дивизиона, четыре танка 18-й танковой бригады. Все это очень хорошо соотносится с рассказами местных жителей, по словам которых на заставу наступали около 1000 человек.

К сожалению, немецкие документы не балуют подробностями этого боя. Для командования 18-й танковой дивизии более существенным было достижение стратегических целей – захват мостов через реку Лесная и выход на оперативный простор. Но и то, что отложилось в промежуточном донесении 18-й мотопехотной бригады в штаб 18-й танковой дивизии, носит подчеркнуто высокую оценку: «Противник оказал упорное сопротивление». Противник – это около 40 пограничников, вооруженных только стрелковым оружием. Но, видимо, оборона была настолько хорошо организована, что позволила в течение длительного времени противостоять во много раз превосходящему врагу. Сколько же времени держала оборону 5-я застава? Советские источники говорят о пяти часах. В немецких документах точного времени нет. Хотя некоторую подсказку может дать следующий факт. Донесение штаба 18-й мотопехотной бригады, в котором говорится о бое у Чилеево, получено в штабе танковой дивизии в 15.50. При этом в 5-м пункте, в котором должны приводиться собственные потери, указывается: «В бою у Чилеево погиб один командир роты и один офицер ранен. Остальное число погибших и раненых пока не известно». То есть, с учетом всех возможных задержек прохождения донесения из штаба в штаб, даже ко второй половине дня 22 июня потери еще не были подсчитаны. А ведь бой уже должен был закончиться, и ничто не мешало собрать и подсчитать жетоны. Интересно, так сколько же потеряли немцы в бою за 5-ю заставу?

В итоговом дневном донесении штаба 18-й мотопехотной бригады отмечается: «За исключением локального сопротивления у Чилеево, русские не оказали никакого сопротивления. Количество пленных ничтожно».

Изображение
Фрагмент дневного донесения штаба 18-й мотопехотной бригады в штаб 18-й танковой дивизии с упоминанием боя у Чилеево. 22 июня 1941 г.

Потери защитников 5-й заставы известны почти точно. На следующий после боя день, 23 июня, местные жители собрали погибших на заставе и на окраинах села пограничников. Во дворе заставы в братской могиле похоронили 17 человек, в их числе представителя штаба и политрука И. П. Сорокина, для которого был сделан гроб. Восточнее заставы, на пастбище, в двух отдельных могилах похоронили еще четырех человек. Итого, всего погибших было 21 человек.

Осенью 1944 г., когда фронт уже прогрохотал дальше на запад, а на берега Западного Буга вернулись советские пограничники, был произведен сбор материалов о первых боях на границе в июне 1941 г. Главными рассказчиками выступали местные жители и члены семей командного состава. Были установлены имена почти всех пограничников, погибших на заставе. Но имя командира-пограничника, представителя штаба, который по воспоминаниям выживших бойцов, организовал оборону заставы в первые часы боя, так и оставалось неизвестным.

«НА БРАТСКИХ МОГИЛАХ НЕ СТАВЯТ КРЕСТОВ…»

Все послевоенные годы Мария Владимировна Зимина не оставляла попыток выяснить судьбу мужа. Писала в различные учреждения Брестской области, отправляла запросы в центральные военные ведомства. Отовсюду приходил один и тот же ответ: «Судьба неизвестна». В феврале 1956 г. отдел кадров Главного управления пограничных войск сообщил, что капитан Гриненко Семен Максимович пропал без вести.

Но ведь не погиб!.. Значит, есть надежда! И жизнь не давала этой надежде угаснуть.

Слабый лучик этой надежды растаял в 1963 году. Отставной полковник пограничных войск Платонов в письме сообщил – Ваш муж и отец, Семен Максимович Гриненко, погиб на 5-й пограничной заставе в селе Чилеево…

Платонов Василий Владимирович был из тех летописцев истории пограничных войск, кто всю свою послевоенную жизнь посвятил тому, чтобы запечатлеть память о защитниках границы 1941 года. Сам прошедший горнило войны, познавший пограничную службу изнутри, он в своих книгах и газетных очерках раскрыл многие неизвестные страницы первых боев на границе и вернул из небытия многие имена. Бой на 5-й пограничной заставе он описал в своей книге «Это было на Буге», увидевшей свет в 1966 г. Работая с архивными документами, сопоставляя рассказы и воспоминания участников и свидетелей событий, В. В. Платонов установил, что представителем штаба отряда, прибывшим незадолго до войны на заставу, был именно капитан Семен Максимович Гриненко.

Лишь после длительного молчания у Марии Владимировны и ее дочери Аллы нашлись силы ответить на письмо В. В. Платонова: «Уж лучше бы вы не писали… Ведь мы ждали, надеялись, что вернется муж и мой любимый папочка. Ведь бывает и похоронную получат, а возвращается воин домой. А теперь и это угасло… бедный мой Семен! Какая злая доля ему досталась… Спасибо вам за сообщение и присланное фото мужа и отца. Велико наше горе, но это радость и гордость жены и дочери за мужество и стойкость в бою дорогого и близкого нам человека».

Потом была поездка в Брест и Чилеево в 1970 году и скорбное молчание у братской могилы. Мария Владимировна Зимина умерла в 1985 году. Алла Семеновна Пичугина ушла из жизни в 1994 г. До конца своих дней они были уверены, что трагическая судьба Семена Максимовича Гриненко наконец-то установлена, и его прах покоился сначала в братской могиле в Чилеево, а затем с останками других пограничников был перенесен в Мотыкалы. Но, как оказалось, эта уверенность была призрачной.

Изображение
Памятный знак в Мотыкалах погибшим пограничникам 2 комендатуры 17 КПО. Апрель 2016.

Сначала все представлялось достаточно простым. Имеется документально зафиксированный в 1944 г. факт существования братского захоронения пограничников, погибших в 1941 г. при обороне 5-й заставы у деревни Чилеево. Имена многих погибших были тогда же установлены свидетельскими показаниями местных жителей. Среди неизвестных был представитель штаба 17-го погранотряда. В 1963 г. военный историк В. В. Платонов установил его имя – Гриненко Семен Максимович, о чем сообщил ближайшим родственникам – жене и дочери. В 1970 г. они побывали на месте бывшей заставы, где узнали, что братская могила была отсюда перенесена в другое место, по воспоминаниям М. В. Зиминой, в Мотыкалы. Тогда же они побывали на месте перезахоронения и возложили цветы. Не исключено, что Мария Владимировна ошиблась и перепутала Мотыкалы с другим местом. Тем более, что некое братское воинское захоронение в Мотыкалах действительно существовало, но еще в 1964 г. было перенесено в Чернавчицы. Из этого следует вполне обоснованное предположение, что прах Семена Максимовича Гриненко и других погибших пограничников, из Чилеево был перенесен сначала в Мотыкалы, а затем в Чернавчицы.

Изображение
Место, где находилась братская могила пограничников 5-й заставы (ориентир – два тополя). Апрель 2016 г.

Это то, что удалось установить по судьбе братской могилы пограничников в Чилеево с помощью, так сказать, подручных средств – опубликованных в печати и интернете материалов. Сделали это люди, неискушенные в теме увековечивания воинских захоронений. Но даже неспециалистам понятно, что все послевоенные воинские перезахоронения с неизбежной эксгумацией останков должны были строго документироваться. А документы должны были сохраняться в архивах соответствующих государственных учреждений – военкоматах и исполнительных комитетах района и области. В настоящее время эти документы должны находиться в Государственном архиве Брестской области или в другом архивохранилище. То есть, не может существовавшее захоронение пограничников в Чилеево не оставить каких-либо документальных свидетельств. Для поиска этих документов и делались запросы в соответствующие госструктуры. Но все ответы по этому вопросу из компетентных организаций носят отрицательный либо неопределенный характер.

Поиск в архивах нужных документов – дело трудное и кропотливое, не терпящее поверхностного и формального подхода. В надежде получить квалифицированный и исчерпывающий ответ о судьбе захоронения своего деда - С. М. Гриненко - и пограничников 5-й заставы, Александр Пичугин обратился в Администрацию Президента Республики Беларусь.

Но пока вопрос остается открытым - что же стало с братским воинским захоронением пограничников, погибших 22 июня 1941 г. у деревни Чилеево? Будет ли дан на него ответ, или установленные еще 72 года назад имена погибших следует вычеркнуть из истории и записать в «пропавшие без вести»?

Уважаемые читатели! Александр Пичугин, внук пограничника С. М. Гриненко, отдавшего свою жизнь за Родину 22 июня 1941 г., а также добровольные помощники в его поиске, обращаются к Вам с просьбой сообщить по указанным адресам любую информацию, связанную с братской могилой пограничников в Чилеево-Мотыкалы-Чернавчицы. Может быть, Вы сами были свидетелями этих перезахоронений, или знаете кого-то, кто им был. Может быть, Вы знаете старожилов Чилеево, Мотыкал, Чернавчиц, которые могут что-нибудь рассказать об этом. Важна любая мелочь, любая, даже косвенная информация.

Спасибо за прочтение материала!

Список пограничников, погибших на 5-ой заставе 22 июня 1941 г.

1. СОРОКИН Иван Павлович, 1914, политрук, зам. нач. 5-й заставы по политчасти.

2. ПАВОЛОЦКИЙ Моисей Самуилович, 1921, зам. политрука.

3. КОЛМАКОВ Сергей Сафронович, 1918, сержант, командир стрелкового отделения

4. ШЕЛКОВЫЙ Иван Пантелеевич, 1920, станковый пулеметчик

5. СИНЮКОВ Григорий Алексеевич, 1918, повозочный

6. ПАВЛОВ Георгий Степанович, 1919, кавалерист

7. КРОМСКОЙ Григорий Иванович, 1918, мл. сержант

8. АДАРЧЕНКО Николай Сергеевич, 1918, стрелок

9. КОКИН Николай Николаевич, 1918, ефрейтор, кавалерист

10. РЯБОВ Григорий Павлович, 1918, сержант, командир стрелкового отделения

11. ЦУРКОВ Евгений Борисович, 1920, стрелок

12. ЯХНЕНКО Николай Ильич, 1918, стрелок

13. ГНАТЕНКО Алексей Потапович, 1917, ручной пулеметчик

14. МЕДВЕДЕВ Виктор Андреевич, 1919, станковый пулеметчик

15. ЕФРЕМОВ Виктор Ефимович, инструктор служ. соб.

16. ШМЫГАРЕВ Михаил Афанасьевич, 1918, стрелок

17. САФОНОВ Алексей Сергеевич, 1917, стрелок

18. ЗАХАРОВ Василий Алексеевич, 1918, пулеметчик

19. КУЗУБ Николай Дмитриевич, 1915, ст. сержант, командир стрелкового отделения

20. ГРИНЕНКО Семен Максимович, 1906, капитан, начальник 1-го отделения штаба 17-го пограничного отряда


Изображение
"Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что командование вермахта отводило на взятие пограничных рубежей нашей Родины тридцать минут. Их защитники держались сутками, неделями... Из 485 западных застав, ни одна не отошла без приказа... Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что война продлится еще 1414 дней. Павшие в июне сорок первого пограничники не могли услышать залпов Победы. Родина салютовала тем, кто шел к великой победе... и тем кто сделал к ней первой шаг..."
Ответить

Вернуться в «22 июня 1941 г.-пограничники принимают бой...»