На южном рубеже Беларуси

Ответить
Аватара пользователя
pogranec
Администратор
Сообщения: 3389
Зарегистрирован: 04 ноя 2013, 10:38
место службы: Республика Беларусь
Дата призыва и окончания службы: 28 мая по н/с
Контактная информация:

На южном рубеже Беларуси

Сообщение pogranec »

— Там — Россия, — подполковник Андрей Быченко указывает рукой налево. — И здесь, прямо перед нами, тоже Россия. А Украина правее — видите, там стоит монумент «Три сестры»…

Изображение

…Мы находимся в самом юго-восточном уголке белорусской земли, неподалёку от пункта пропуска «Веселовка», там, где сходятся границы трёх славянских республик. Здесь в серое зимнее небо упирается вышка, с которой за окрестностями «наблюдает» манекен, одетый в пограничную форму. Его в шутку называют «бессменный пограничник Вася»…

И все-таки я верю…

— Издали, да еще ночью или вечером «Васю» вполне можно принять за настоящего бойца, — поясняет подполковник Дмитрий Уклейко. — И нарушитель границы свернет в сторону. А там его уже будут ожидать наши воины…

Конечно же, «Вася» не несет службу постоянно — время от времени его «подменяет» настоящий пограничный наряд. Только вот нарушитель-то не знает, когда «несет службу» манекен, а когда — пограничники! Так что лучше не искать приключений, перерастающих в большие неприятности, а идти на пункт пропуска, имея при себе все необходимые документы.

Изображение

— Земля здесь очень плодородная, — продолжает Дмитрий Уклейко. — И местный колхоз попросил разрешения ее использовать.

Действительно, поле возле вышки вспахано, и весной здесь появятся трактора и люди. А несколько лет назад по праздникам здесь собиралась молодежь из всех трех славянских стран — танцевали, водили хороводы, пели песни. Как же давно (или недавно?) это было!

Много раз я читал в книгах, что человека, стоящего возле пограничной черты, охватывает какое-то тревожно-возвышенное чувство. Там, дескать, впереди — полная враждебности и неизвестности чужбина, а здесь — родная земля.

Но, хотите верьте, хотите нет, ничего подобного я сейчас не ощущаю. И слева, и справа, и прямо передо мной, и позади — везде одинаковый пейзаж. Тихо спят под ненастными небесами деревья, укутанные в снежные тулупы и накрытые снежными папахами. Холодный ветер (явно заграничного происхождения) гоняет по бороздам снег и раскачивает оголенные прутья кустарника…

Почему у меня в душе ничего не шевелится? Почему нет чувства тревоги или опасности? С этими думами я усаживаюсь в уазик, который везет нас к пункту пропуска.

Изображение

— Так что вы хотите? — отвечает на мой вопрос о чувствах подполковник Дмитрий Уклейко. — В Советском Союзе никаких правил пересечения границы между республиками не было. Вот поэтому местным жителям привыкнуть к новому режиму государственной границы было сложно…

Теперь мне все понятно… Рожденный и проживший значительную часть жизни в СССР, я органически не воспринимаю Россию и Украину как заграницу. Где-то на уровне генетической памяти живет неистребимое чувство Большой Родины, где мы вместе строили и сражались, учили детей, опекали стариков и пели всем понятные без перевода песни. Хороша ли, плоха ли, но эта была наша общая жизнь…

Изображение

Знаете, с чем можно сравнить мои чувства? Вот представьте себе, что вы собрались в гости к брату или сестре, пришли с подарками — а вам дверь не открывают… Обидно, досадно, но ты знаешь — это дело временное, помиримся! Столько нами вместе пройдено, выстрадано и создано, что навсегда разругаться мы уже не можем. Если уж древним князьям, панам да королям не удалось нас разъединить, то отдельным продажным политиканам да вороватым олигархам и подавно этого не сделать!

И я верю, что рано или поздно на заснеженном сейчас поле зазвучат песни и славянские девчата — самые красивые в мире девушки! — закружатся в дружном хороводе…

Низкий поклон вам, ребята…

Мы выезжаем в следующий пункт нашего путешествия ранним утром. Темная, словно душа нарушителя границы, ночь лежит над Беларусью. Дорога идет неподалеку от границы, но подполковники Дмитрий Уклейко и Андрей Быченко уверенно руководят водителем машины и рассказывают о житье-бытье в порубежном краю.

Вот справа засветилось огнями окон и прожекторов большое здание. Это еще один пункт пропуска, а автомобили возле него — преимущественно украинские.

— Здесь неподалеку находится животноводческий комплекс, — говорит Андрей Быченко. — Многие украинцы на нем работают, и поэтому каждый день пересекают границу дважды — утром, приезжая на работу, и вечером, возвращаясь домой.

А мне интересно — можно назвать этих людей гастарбайтерами или нет? С одной стороны — они иностранцы и вроде бы занимают наши рабочие места. Но с другой — у нас им аккуратно платят зарплату, не притесняют; эти обстоятельства формируют положительный имидж Беларуси в глазах украинцев лучше всяческих увещеваний СМИ.

Вдумайтесь: если человек каждодневно, не нарушая пограничного режима, приезжает в нашу страну на работу и получает деньги вполне легально, то разве пойдет он на нарушение границы для того, чтобы ввезти контрабанду? Вряд ли…

В другой деревне слева на обочине дороги виднеется несколько детских фигурок с ранцами за плечами.

— Видите: с минуты на минуту придет школьный автобус… — поясняет подполковник Уклейко. — Он заберет детей…

И сопровождающие нас офицеры начинают вспоминать, какая в этом поселке находится отличная спортивная школа, скольких мастеров и разрядников она выпустила…

Но я слушаю их вполуха. Представьте: ночь, темнота, рядом «сопредельная сторона», но наши дети спокойно, без охраны ждут школьного автобуса. Этот факт лучше всяких речей и оптимистических показателей свидетельствует: граница надежно закрыта, и никаких террористов, диверсантов и прочих злыдней поблизости не имеется! А кого за это надо благодарить — подумайте сами…

Потом наша машина выезжает на лесную просеку. Мы едем по ней долго, и кажущийся бесконечным металлический забор, который офицеры-пограничники называют почему-то сеткой, отражает свет фар.

— Здесь будет сооружена еще одна полоса инженерных препятствий, — поясняет Дмитрий Уклейко. — Заграждения, датчики, КСП (контрольно-следовая полоса, которую пограничники в разговорах меж собой называют «зеркало». — Авт.)…

Офицер вспоминает, как минувшим летом силами всего личного состава Гомельской пограничной группы (включая даже женщин-военнослужащих!) расчищалась эта просека. Тогда, как отметило руководство Госпогранкомитета, было сделано невозможное.

А подполковник Быченко рассказывает, как заграничные контрабандисты, обнаружив полевой лагерь белорусских «лесорубов», решили разузнать, что они тут делают, и послали «разведчика».

Изображение]

— Ранним утром он перешел границу и направился к нам. Все уже ушли на работу, и в расположении находился только дежурный. Он случайно вышел навстречу нарушителю без оружия. Но не растерялся и закричал: «Стоять!». Тот развернулся и бросился обратно. Но тут подоспел еще один пограничник… И вдвоем с дежурным они задержали незваного гостя…

Этот маленький рассказ — лучшее свидетельство того, что пограничник всегда несет службу: и на заставе, и дома, и будучи в отпуске. Но ведь если вдуматься, то по-другому и нельзя. Не только пограничник, но и каждый «государев служивый человек» обязан ВСЕГДА свои обязанности выполнять — этим он и отличается от среднестатистического обывателя, чья хата, как известно, всегда на околице… Пройти мимо беды, отвернуться от негодяя, сделать вид, что ты не слышишь криков о помощи, проявить равнодушие — это поступки, недостойные воина и гражданина. Нельзя служить государству и народу только «от» и «до» — гибель многих могучих держав начиналась именно с того, что служивые люди забывали, кого и что они защищают…

— Вот вы говорите, что оборудование полосы вдоль границы началось в прошлом году, и примерно тогда же появились стационарные заставы. А как охранялась граница до этого? — интересуюсь я.

— Раньше мы охраняли границу оперативно-мобильным способом, — отвечает подполковник Быченко. — То есть группы пограничников периодически несли службу на самых «проблемных» участках границы.

Беседуем о службе. Офицеры рассказывают, что граница охраняется не только техническими средствами, но и патрулями, засадами и прочими древними как мир способами. Причем только начальник заставы принимает решение, где именно сегодня будет выставлен пост, где будет организована засада, а где — секрет. Система построена таким образом, что нарушителю границы ни при каких обстоятельствах не избежать встречи с «зелеными фуражками».

Приближаемся к железнодорожному переезду. Слева в нескольких сотнях метров над путями горит фонарь. Там граница. И вдруг…

Из леса к переезду выходят двое вооруженных бойцов. Они экипированы по-зимнему, несут с собой специальные водонепроницаемые коврики. Над головой одного — тонкий прутик антенны.

— Это наши, — констатирует подполковник Быченко, останавливая наш автомобиль. — Всю ночь они были в засаде, сейчас сменились и ждут машину, которая отвезет их на заставу.

Он выходит из уазика, офицер и солдаты обмениваются воинскими приветствиями и о чем-то вполголоса беседуют. Именно так — беседуют тихо. Граница не любит громких разговоров, а профессионалы не нуждаются в победных рапортах. Идет деловой разговор, и, судя по всему, ночь на этом участке прошла без происшествий.

Всматриваюсь в лица ребят. Морозная ночь разукрасила их в ярко-красный цвет, лица — усталые. На секунду представляю себе, каково это — пролежать в холодной темноте без движения несколько часов, вслушиваясь и всматриваясь во мрак. Я бы так не смог…

Изображение

А они — смогли. Низкий поклон вам, ребята, за то, что благодаря вашей выдержке, терпению и бдительности у всей страны сегодня была действительно добрая ночь…

Погоня в холодной темноте

Мы сидим в кабинете начальника заставы Кравцовка и беседуем с его хозяином — капитаном Дмитрием Теслей. На столе — чашки с кофе, булочки и печенье. Нам уже показали и жилые помещения, и питомник служебных собак, и квадроциклы, которые используются пограничниками. Поскольку на этой заставе нам предстояло переночевать, нас заселили в специальную комнату для приезжих, которую тут уменьшительно-ласкательно именуют «приежка».

Бытовые условия на этой заставе — как в хорошем уютном доме. Например, на втором этаже возле комнаты досуга и информирования стоят мягкие кресла, висят картины — получился небольшой уголок отдыха. В коридорах — ковровые дорожки, из кухни доносится запах жареных котлет. Лепота…

— А выпечка откуда? Неужели у вас имеется талантливый кондитер?

— Да нет… Видели рядом с нашим забором ларек? Там можно приобрести и конфеты, и пряники, и лимонад.

Разговариваем о нарушителях границы. Каков он, современный шпион?

— Нынешний шпион через границу не ходит, — улыбается начальник заставы. — Он садится в самолет или в поезд и попадает в страну совершенно легально…

— То есть вы хотите сказать, что сейчас нарушителей границы нет? — удивляюсь я.

— Почему же нет? Только в прошлом году мы задержали… — и начальник заставы называет цифру.

Ого! Никак не скажешь, что пограничники едят свой хлеб даром…

Из дальнейшего рассказа офицера становится ясно, что основную массу нарушителей составляют украинские гастарбайтеры, пробирающиеся на родину из России и не имеющие документов. Бывает, границу пытаются нелегально перейти и местные жители: после поглощения изрядного количества огненной воды они теряют ориентацию в пространстве и забредают туда, куда нельзя…

— А вот выстрелы, погони и прочие атрибуты из художественных фильмов в вашей жизни присутствуют?

Офицеры, находящиеся в кабинете, дружно пытаются припомнить, когда на этом участке границы была стрельба. Наконец коллективный мозговой штурм выдает результат: «крайний» раз здесь применяли оружие в 2003 году.

— Это приносит свои плоды профилактическая работа, которую мы уже много лет ведем среди населения! — убежден начальник заставы. — У нас тут и добровольные помощники имеются — школьники и взрослые.

Нам рассказывают, что особо отличившиеся при задержании нарушителей солдаты и сержанты награждаются специальными значками, которыми они очень дорожат.

После вкусного ужина беседуем с сержантом Андреем Туранчичем. Он призывался из Минска, до службы работал автослесарем.

— Мне здесь все нравится! — говорит юноша. — Сначала, конечно, было тяжело привыкнуть к новой жизни, а сейчас все в порядке.

А младшего сержанта Михаила Пикуна мы встретили возле стиральной машины-автомата — он как раз собирался использовать сей агрегат по предназначению.

— До службы в пограничных войсках я работал на столичном НПО «Интеграл» инженером-технологом. Первое время тяжело было привыкнуть к режиму дня: бывает, что ночью несешь службу, а отдыхаешь днем. Теперь даже время почитать книгу есть…

Вечер наступает неожиданно быстро. За темными окнами холодные пальцы зимнего дождя выстукивают свою монотонную мелодию. Начальник заставы производит боевой расчет, зачитывает приказ на охрану государственной границы — на заставе начались новые сутки…

И почти сразу же из комнаты дежурного доносится команда «Застава, в ружье». Пока тревожная группа собирается на выезд, мы набиваемся в дежурку и вглядываемся в экран тепловизора.

Видеокамера его установлена на пограничной вышке. На мониторе видна серая пашня и белый силуэт человека. Нельзя сказать, что нарушитель целенаправленно движется в определенном направлении, он, скорее, мечется по полю, время от времени присаживается на корточки…

— Прибор этот классный, — говорит подполковник Уклейко о тепловизоре. — С его помощью можно увидеть не только человека, но и мелкую живность — зайца или лису.

Дежурный держит связь с тревожной группой. Как опытный лоцман, он руководит движением автомобиля с пограничниками, подводя его все ближе к нарушителю.

На лицах всех, кто сейчас находится у монитора тепловизора, прямо-таки охотничий азарт! Наверное, все мужчины в мире в глубине души — добытчики и загонщики. Вот и сейчас офицеры комментируют действия тревожной группы (автомобиль с бойцами тоже хорошо виден) и нарушителя так эмоционально, что кажется — они смотрят хоккейный матч и болеют за свою команду. Комментируют, но не вмешиваются: дежурный (военнослужащий срочной службы) все делает правильно. И каждый солдат, и сержант заставы, заступив на дежурство, сможет так же уверенно руководить действиями тревожной группы.

— Скажите, а задержанного привезут сюда, на заставу? — спрашиваю я.

В кои-то веки удастся посмотреть на настоящего злодея, а не на загримированного в «плохого парня» артиста!

Увы, моим ожиданиям сбыться не суждено! Мне объясняют, что в соответствии с установленным порядком задержанного доставят на пограничный пункт пропуска, где будут устанавливать его личность. А дальше — возможны варианты: от солидного штрафа до ночевки в изоляторе временного содержания в Гомеле.

Тем временем тревожная группа спешивается и приступает к процессу задержания. Бойцы, не снимая с плеч автоматы (переживаю крушение очередного кинематографического штампа!), окружают нарушителя. Собака тоже рвется в бой, но солдат крепко держит ее на поводке. Нарушитель и не думает оказывать сопротивление: он поднимает руки вверх, дает себя обыскать и покорно идет к машине…

Смотрю на часы: от команды «В ружье» до финала операции прошло всего несколько минут. Быстро все закончилось. Как сказал бы известный киноперсонаж, без шума и пыли!

Оставшаяся часть ночи проходит тихо. Я гляжу в холодную темноту и пытаюсь представить себе, сколько же солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров пограничных войск несут сейчас свою нелегкую службу. И сколько же мам, пап и любимых переживают за них! А еще не спят дежурные офицеры в высоких штабах, дежурные водители, связисты, электрики — все те, чья служба «на первый взгляд как будто не видна».

Пройдет несколько часов, страна проснется и двинется на работу. И в суете делового дня мало кто вспомнит о «зеленых фуражках», охранявших мирный сон наших соотечественников. Ведь на границе стоит тишина!

На борту пограничного «крейсера»

— Начальник отдела береговой охраны капитан 2 ранга Критский, — здоровается с нами высокий офицер в боевой форме. — Добро пожаловать в Лоев!

Флотский офицер в Лоеве! Если бы мне кто-нибудь рассказал об этом — ни за что бы не поверил! Но в данном случае это закономерно. Дело в том, что именно здесь, возле древнего белорусского городка, великан Днепр принимает в свои воды чистые струи Сожа и становится пограничной рекой. Правый его берег — наш, а левый — украинский.

А Днепр издавна был, если можно так выразиться, военно-славянской рекой. Еще в незапамятные времена шли по нему лодейные флотилии древнерусских князей в Царьград, в теплые Эгейское и Средиземное моря. Затем, спустя века, с лихим посвистом кормщиков спускались по Днепру в Черное море казацкие челны, чтобы, как отписывали атаманы, «пошарпать анатолийские берега». Позже великий реформатор и основатель российского флота Пётр I строил здесь лодки, которые с запорожским десантом шли на турецкий Очаков. Днепровская флотилия стала матерью российского Черноморского флота — на этой реке были построены первые черноморские фрегаты.

Неувядаемой славой покрыли себя моряки-днепровцы в годы Гражданской войны — здесь, у Лоева, произошел один из самых драматических боев этой эпохи. А в героическом 1943 году бронекатера, мониторы и сторожевики Днепровской флотилии отсюда начали свой боевой поход, закончившийся в Берлине…

Мы осматриваем расположение отдела береговой охраны. Здесь все напоминает о Военно-морском флоте СССР — и музей с флагом морских пограничных частей ВМФ СССР, и тельняшки, и кортики, и умопомрачительный флотский порядок… Даже надпись на двери «Кают-компания мичманов», даже пистолетная кобура, прикрепленная к ремню по-морскому — двумя вертикальными ремешками, — все говорит о том, что мы находимся среди моряков…

Кавторанг (так на флоте еще с дореволюционных времен сокращают чин и звание капитана 2 ранга) Дмитрий Сергеевич Критский с гордостью показывает нам суда пограничной флотилии. Над ними развеваются флаги — красные андреевские кресты на зеленом поле. В них военно-морская символика (косой андреевский крест) органично сочетается с расцветкой Государственного флага Беларуси.

Мы спускаемся на рейдовую баржу. Это большая плавучая погранзастава. Когда на реке сойдет лед, буксиры выведут ее на фарватер. Там баржа станет на якорь и будет охранять речную границу. На ней есть и капитанский мостик, и кают-компания, и камбуз, и все прочие атрибуты, присущие военному кораблю, пусть даже несет он свою службу не в штормовом море, а на реке.

Осматриваем пограничные катера. Начальник отряда подробно рассказывает о каждом из них: когда и кем построен, чем отличился при охране границы. Большая часть «флотилии» находится в береговом хранилище, и мы спрашиваем, как охраняется речная граница зимой, когда река скована льдом.

Нас подводят к катеру «Гепард» на воздушной подушке: садитесь, сейчас вы все увидите!

Грузимся на пограничный «крейсер». Взревев моторами и поднявшись над бетонным покрытием, он ползет к слипу — крутому спуску к воде. С легкостью соскользнув по нему на лед, катер выходит на «оперативный простор».

«Гепард» изящно и плавно мчит по толстому днепровскому льду аки посуху — нет ни качки, ни волн, ни брызг! Немногочисленные рыбаки, застывшие с удочками возле лунок, провожают пограничное судно спокойными взглядами — к нему они уже давно привыкли.

А катер, промчавшись по маршруту, возвращается на свою базу и легко «взбегает» вверх по наклонному слипу к месту своей стоянки…

Нам пора прощаться с гостеприимным флотским народом, но мы обещаем обязательно вернуться в Лоев летом, на День Военно-морского флота.

* * *

В Гомеле возле вокзала мы прощаемся с подполковниками Уклейко и Быченко. И тут я все-таки не выдерживаю и спрашиваю о том, что меня волновало на протяжении всего нашего приграничного «вояжа».

— На границе сейчас спокойно. Но если, не дай бог, война подойдет к нашим рубежам… Если на границу навалятся диверсанты, если пойдут танки, начнутся обстрелы… Что вы будете делать?

— Стоять будем, — совершенно спокойно, без всякого пафоса и рисовки в один голос говорят офицеры. — И если другого приказа не будет, то — насмерть.

…Жизнь в приграничном порубежье потому и спокойна, что здесь есть люди, всегда готовые стоять насмерть ради нее, ради жизни!

P. S. А задержанный при нас нарушитель оказался соотечественником, заплутавшим в темноте…
"Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что командование вермахта отводило на взятие пограничных рубежей нашей Родины тридцать минут. Их защитники держались сутками, неделями... Из 485 западных застав, ни одна не отошла без приказа... Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что война продлится еще 1414 дней. Павшие в июне сорок первого пограничники не могли услышать залпов Победы. Родина салютовала тем, кто шел к великой победе... и тем кто сделал к ней первой шаг..."
Ответить

Вернуться в «Застава “Кравцовка”»