Польская оборона крепости

Ответить
Аватара пользователя
pogranec
Администратор
Сообщения: 3389
Зарегистрирован: 04 ноя 2013, 10:38
место службы: Республика Беларусь
Дата призыва и окончания службы: 28 мая по н/с
Контактная информация:

Польская оборона крепости

Сообщение pogranec »

Изображение

Как мы писали, на протяжении четырех сентябрьских дней 1939 года в Бресте находилась ставка главнокомандующего Войска Польского маршала Рыдз-Смиглы. Отбывая из города с генеральным штабом, Эдвард Рыдз-Смиглы оставил руководить обороной крепости отозванного из запаса 49-летнего генерала Константина Плисовского. В распоряжении последнего находилась наскоро созданная оперативная группа «Брест»: четыре пехотных маршевых батальона, два батальона охраны и один саперный; всего около 3 тысяч солдат и офицеров (надо заметить, что почти весь гарнизон в канун войны убыл на границу с Германией, а семьи офицеров и вольнонаемных были вывезены из крепости по распоряжению командующего округом после первых бомбежек). Из вооружения имелось 16 пулеметов, 12 полевых пушек, 8 зенитных орудий и 30 легких французских танков устаревшей конструкции «Рено» FT-17.

Перед защитниками стояла задача держать линию внешних фортов, а в случае потери подступов к крепости взорвать мосты и сконцентрировать оборону в самой цитадели. Так вскоре и произошло, учитывая явное неравенство сил: на Брест шел корпус генерала Гудериана – две танковые и две моторизованные пехотные дивизии.

Пополудни 14 сентября немцы заняли город и попытались с ходу овладеть крепостью. Бой на подступах к последней продолжался около 4 часов. Потеряв три орудия, польские подразделения не пропустили нападавших. В течение ночи атаки повторились, пехотные группы при поддержке танков пытались ворваться в цитадель, особенно сильным было наступление в южном направлении.

Из воспоминаний капрала Миколая Семенюка: «Я был командиром пулеметного взвода. Первый раз немец ударил ночью. Со стороны города пошли танки и пехота. Они сбросили нас с внешних валов крепости. Но дальше продвинуться не смогли. Утром начала бить артиллерия – это был сущий кошмар. Фугасы просто перепахивали цитадель. Потом пошли атаки немцев. Первая, вторая, третья… Наши пулеметы выгодно стояли на оборудованных позициях, резали немецкую пехоту кинжальным огнем. Но и в крепости рвались снаряды, от обстрела погибло много наших людей. Ночью я вместе с товарищами подбирал и увозил убитых на Тересполь. Это сразу за рекой. Тереспольский мост мы удерживали до последнего…»

Поляки эффективно использовали оборонительные возможности имевшихся легких танков, часть которых были вкопаны по башню в валы, а два оставлены в качестве преграды в проеме Северных (в польской терминологии – Брестских) ворот. Попытка же прямого танкового боя в районе Адамкова при пятикратном численном превосходстве немецкой стороны привела к уничтожению танковой роты поручика Вацлава Стокляса…

15 сентября, на второй день обороны, немцы решили действовать по классической схеме, организовав мощную многочасовую артподготовку изо всех имеющихся стволов с задействованием авиации. Время от времени под прикрытием огня поднимались на штурм подразделения 20-й моторизованной пехотной и 10-й танковой дивизий вермахта. Гарнизон отбил в этот день несколько атак, переходивших порой в рукопашные схватки.

Утром 16 сентября началось решительное наступление, особенно ожесточенное в районе Северных ворот и по железнодорожной ветке, ведшей в цитадель. Участок защищал капитан Вацлав Радзишевски с солдатами маршевого батальона 82-го пехотного полка.

Пятнадцатикратное превосходство в живой силе и технике корпуса Гейнца Гудериана (генерал лично прибыл к месту затянувшихся событий) не могло не сказаться, силы и возможности оборонявшихся таяли, и падение крепости было лишь делом времени. В условиях реальной угрозы уничтожения своей группировки (заканчивались боеприпасы, потери убитыми и ранеными достигли 40 процентов), не имея связи с командованием, генерал Плисовски созвал совещание, на котором объявил решение покинуть крепость. Командиру батальона саперов поручику Яну Полячеку был отдан приказ провести разведку дороги на Тересполь и при необходимости ее разминировать. Поздно вечером 16 сентября под покровом темноты начался отход через единственный неуничтоженный мост. Отход основных сил прикрывали группы подпоручика Казимежа Гиаро и поручика Яна Полячека.

Среди отступавших не было маршевого батальона 82-го пехотного полка капитана Радзишевского. Капитан заявил подчиненным, что разрешает им уйти, но сам будет сражаться до последнего, и батальон остался в крепости еще на сутки, а после отошел в один из фортов.

Выход основных сил проходил под мощным огнем и был сопряжен с большими потерями. Деревянный мост через Буг обстреливался из пулеметов. К тому времени в полутора десятках километров вниз по течению Буга немцы навели понтонную переправу, и 76-й пехотный полк 20-й мотодивизии (тот самый, что 17 сентября первым ворвется в опустевшую крепость), преодолев реку, устремился к Тересполю. Вновь попав под огонь противника, практически замкнувшего окружение, отступавшие пришли в замешательство. Было много убитых и раненых, еще большее число попали в плен. Тем не менее примерно половине личного состава удалось прибыть в назначенное место сбора в район Коденя и почти две недели продолжать борьбу в люблинских краях.

Вспоминает житель Кобрина Григорий Романович Игнатович, в 1939 году капрал саперной роты:

«Один из батальонов перед Тересполем попал в засаду и, как потом стало известно, почти полностью погиб. Батальон, в котором был я, выйдя из крепости, направился к деревне Семятичи под Бугом. В крестьянских хатах переоделись в гражданское и разошлись мелкими группами. Меня и писаря капрала Николая Галенко, родом из Березы-Картузской, местный крестьянин под покровом ночи перевез лодкой через Буг. Но мы попали в засаду. В брестской тюрьме без воды и пищи нас держали три дня, потом перевели в крепость, где таких, как мы, набралось до 5000 человек. Из пленных немцы создали группу в 100 человек для поиска мин на территории цитадели. Смертельно опасная операция прошла благополучно, немцы поощрили группу несколькими мешками сухарей, консервами в банках из продовольственных запасов крепости. Тогда узнали, что Красная армия пересекла советско-польскую границу и успешно движется на Запад. Вскоре около десятка советских офицеров мы увидели в крепости. Польских пленных немцы начали передавать советскому командованию. Во время передачи была ослаблена охрана, и около 50 человек бежали, среди них я и Галенко. Что случилось с остальными? Многие строили железную дорогу Печора-Воркута, другие сбежали по пути, а некоторые уже в Великую Отечественную войну влились в формирования Войска Польского на территории СССР. А раненые защитники крепости были оставлены вместе с медицинским персоналом на своих местах до занятия крепости немцами…»

Изображение

Вспоминает защитник крепости Станислав Мирецки: «На условленном месте из нашей группы собралось менее половины. Остальные присоединились в темноте к другим группам или заблудились. Двигаясь в сторону Тересполя, попали в плен. Нас быстро разоружили, осмотрели содержание рюкзаков. С руками, заложенными за голову, нас повели по главной улице. Там мы были не одни. Во всю ширину улицы в направлении Малашевичей двигались защитники крепости с руками за головой в сопровождении пеших солдат и мотоциклистов. В 8-9 часов утра 17 сентября мы присоединились к тысяче-другой сидящих на траве польских солдат. Лица унылые, не лучше выглядела форма. Много раненых, страшная угнетенность: что дальше, какова наша судьба?..»

Судьба оказалась незавидной. В рамках развернувшегося сотрудничества многие пленные передавались немцами Красной армии и наоборот. Сегодня известны цифры: в 1939–41 годах в Германию были пересланы 43 тысячи призывников из Западной Польши, а немцы в свою очередь передали СССР около 13,5 тысячи уроженцев восточных воеводств. Очевидцы рассказывают, как после перехода Бреста советской стороне под пешеходным мостом через пути с улицы Стецкевича (Комсомольской) в окружении конвоиров понуро сидели тысячи полторы пленных польских военнослужащих. Проходившие горожане бросали им хлеб и сигареты. Потом поляков погрузили в вагоны и увезли.

Значительная часть рядового состава, жители Западной Белоруссии, после проверки и сортировки были распущены по домам. Офицеров вывезли в лагеря Козельска, Осташкова, Старобельска, где, убедившись в невозможности использования в интересах СССР, практически всех пустили в расход. Среди узников Старобельска закончил свои дни генерал Плисовски, который после выхода из цитадели в последних числах сентября 1939-го еще командовал Новогрудской бригадой кавалерии.

Капитан Вацлав Радзишевски, на протяжении нескольких суток отклонявший немецкие, а потом советские предложения о сдаче, держался (по одним сведениям, в форту Сикорского, по другим – форту № 5 в деревне Аркадия) до тех пор, пока не были исчерпаны последние ресурсы. Тогда он поблагодарил подчиненных за мужество и дал команду пробираться домой. Сам, выйдя с форта с небольшой группой, сумел добраться до поселка Мухавец, переоделся в гражданское и отправился в сторону Кобрина, где оставались жена и дочь. Был арестован и вновь помещен в цитадель, этапирован из крепостной тюрьмы «Бригитки» в Козельск. Вместе с другими узниками сложил голову в Катынском лесу.

На территории области еще живы последние участники сентябрьских сражений с немцами 1939 года (в рядовом составе Войска Польского в основном были православные жители Западной Белоруссии, тогда Кресов Всходних). На протяжении десятилетий они молчали об этой стороне своих биографий, словно о чем-то предосудительном. И когда в середине девяностых вдруг по деревням стали составлять списки участников польских сражений, старики еще глубже втянули головы в плечи. Их вызвали не куда-нибудь – в военкомат. Ехали встревоженными, а возвращались гордыми, неся на груди польскую медаль «За участие в оборонительной войне 1939 года».

Василий САРЫЧЕВ
"Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что командование вермахта отводило на взятие пограничных рубежей нашей Родины тридцать минут. Их защитники держались сутками, неделями... Из 485 западных застав, ни одна не отошла без приказа... Павшие в июне сорок первого пограничники не могли знать, что война продлится еще 1414 дней. Павшие в июне сорок первого пограничники не могли услышать залпов Победы. Родина салютовала тем, кто шел к великой победе... и тем кто сделал к ней первой шаг..."
Ответить

Вернуться в «Брест 1939-1941.Между молотом и наковальней»