На фотографии две девушки на велосипедах – Аня Козел и Оля Галейша. Ане мы посвятили две главы в первой книге (помните историю ее разбитой войной любви со Стахом?), а судьба второй брестчанки так и осталась бы для нас загадкой, если бы на публикацию не откликнулась дочь Ольги Александровны.

Мы упоминали, что Оля выросла сиротой, со старшим братом. Поначалу у них было вполне счастливое детство: отец служил инженером по строительству железнодорожных мостов, мама, как все обеспеченные жены «польских часув», занималась семьей. Жили в домике, который в советское время много лет был товарной конторой станции Брест-Центральный (он и сейчас стоит, уже бесхозный, напротив гостиницы «Буг»). Но случилась беда: в 1920 году умерла мама. Отец не вынес тоски, стал сдавать и пережил супругу всего на неполный год. Восьмилетняя Оля и одиннадцатилетний Мирослав остались на свете совсем одни. Олю поместили в детский приют где-то на улице Зыгмунтовской (его называли «Охронка»), а судьбой Мирослава занялись коллеги отца, устроили в училище при железной дороге.

Выучившись и получив работу машиниста, Мирослав забрал сестру к себе. Так и жили вдвоем, снимали маленькую мансарду в деревянном доме по ул. 9-го Лютэго (где нынешняя Пушкинская уходит за Пионерскую).

Шло время, превращающее девочек в девушек, настала пора любви. Оля отдала сердце соседскому парню Ивану Власюку (запечатлены на снимке), который старше ее на шесть лет. Родители были против женитьбы на сироте-бесприданнице, но влюбленные все равно встречались, и вышло то, что иногда случается при таких обстоятельствах. 29 сентября 1936 года появился на свет мальчик – дитя любви. Иван ребенка не признал, да и родители по-прежнему были против. Брат в свою очередь объявил, что с байстрюком сестру на порог не пустит. И Оля пошла на шаг, которого не могла простить себе всю дальнейшую жизнь, – по наводке знакомой отдала ребенка бездетной семье поляка и цыганки, жившим где-то на Волыни. Рассказывают, девушка бежала за увозившими младенца «дорожками» (так в польском Бресте называли бричку, дрожки), пока не упала в изнеможении на пыльную мостовую.

Оля страдала, но ничего не могла с собой поделать: она очень любила Власюка. И когда пришли советы, принесшие новые порядки (родительского благословения на вступление в брак совершеннолетним больше не требовалось), Оля и Иван зарегистрировали брак – 22 октября 1939 года. Муж ввел молодую в свою семью, и, к удивлению родителей, она оказалась самой хорошей невесткой.

Пошло потомство. Один ребенок умер в 1940 году, дальше родились еще четверо. Дети росли, и до них долетали разговоры, что у мамы был еще один сын. Но Ольга Александровна объясняла, что это тот мальчик, который умер. А у самой на душе кошки скребли, уговаривала мужа сделать анализ на отцовство, но тщетно…

Приемные родители назвали мальчика Петей. В 1941-м после начала войны переехали с Волыни в Брест. Здесь немцы расстреляли отца-поляка, и цыганка воспитывала Петю одна. Мальчик подумать не мог, что родная мать – совершенно другая женщина и находится она совсем рядом.

Одной Оле известно, как она пережила эти годы, сколько выплакала в подушку. Чуть не каждый день видела сына, но сказать не могла. Маленький Петя жил в домике на углу теперешних Пушкинской и бульвара Космонавтов, цыганка заставляла его чем-то приторговывать, а он не мог – разная кровь… Продолжавшая хранить тайну Оля пекла пирожки и подкармливала ничего не подозревавшего мальчишку.

В середине 50-х Петя пошел в армию, женился, долго жил в Вологде. Потом вернулся в Брест. За неполные тридцать лет он ни разу не усомнился насчет своих корней.

Летом 1965-го Ольга Александровна умерла, унеся в могилу лежавший на сердце камень. И только после этого посвященные люди решились открыть детям ее тайну. Когда прошло 40 дней, дочери Ирине позвонила женщина и попросила не удивляться: у нее есть брат. Когда Ира и Петр встретились, первым, что вырвалось у сестры, было: «Папа!» – настолько сильным оказалось сходство. Петр стал для всех четверых любимым братом. А его приемную мать, когда закончился ее век, похоронили у изголовья могилы Ольги Александровны на Тришинском кладбище.

Иван Акимович Власюк не мог не признать, что Петя поразительно на него похож. На вопросы о причинах той давней трагедии отвечал сухо и коротко: «Я был не свободен». Он разнился характером с покойной женой – оттого, может, и сошлись. Всю жизнь в вагонном депо, высококвалифицированный слесарь-инструментальщик, одна запись в трудовой книжке: завел его туда отец в 14 лет – и на всю жизнь. Говорил о себе: если не буду работать, умру. Так в 1974 году и получилось.

В первых числах сентября 1990 года Ирине позвонила подруга: на литургии в каплице по ул. Ломоносова новый ксендз Збигнев сделал объявление: разыскиваются Иван и Ольга Власюк. Сердце подсказывало, что это мамин брат Мирослав Александрович, которого много лет считали погибшим.

В 1939 году по приходе первых советов Мирослава арестовали. Он сидел с приятелями в ресторане «Экспланада» (в советское время – ресторан «Беларусь, потом диеткафе) и нелестно обсуждал новую власть. Оттуда всех троих и забрали. Потом сестре передали весточку с Пень-озера под Мурманском, где брат отбывал наказание, а вскоре началась Великая Отечественная. Все дальнейшие годы Оля считала, что брат погиб, что послали как лагерника куда-нибудь в самое пекло.

А оказалось, все трое попали в армию Андерса, двигались с ней на Запад через Иран. Когда война закончилась, стали совещаться: в Польшу не поедем, там безработица, а в России в тюрьму посадят. И поплыли на корабле в Англию. Прибыли в Лондон. Там было трудно обосноваться, жилье дорогое. Поколесили по окрестностям и осели в городе Сафронвальден в 70 километрах от столицы. Устроились на завод, производивший чаны для цемента.

Обжившись, Мирослав женился на польке из Белостока. Писать сестре в Брест не решался, боясь навредить. И только когда в Союзе началась перестройка, стал предпринимать такие попытки. Ольги Александровны уже четверть века как не было на свете, но разыскалась дочь. Осенью 1991 года дядя и племянница встретились…
Василий САРЫЧЕВ