86 Августовский пограничный отряд

[serg79]

Публикации воспоминаний пограничников из книги И.Е.Макеевой "В июне 1941".

14 застава 86 Августовского пограничного отряда

Силантьев Александр Васильевич, старший лейтенант, начальник 14 заставы 86 Августовского пограничного отряда.
«В полночь 22 июня прозвучала тревога. Оказалось, границы на участке заставы нарушила группа лиц. После преследования нарушители отошли за границу. Но, видать, дело свое они сделали: Вырезали телефонный провод, связывавший заставу с комендатурой. Я встревожился и послал к коменданту (им был у нас старший лейтенант Шерендак) посыльного, но обратно его мы так и не дождались. Тревога продолжалась. До рассвета так никто и не заснул, пока на заставу не обрушился шквал огня со стороны границы. Мы заняли свои окопы и приготовились к отражению врага. Несмотря на бушевавший над нами огонь, мы молчали: я приказал без моей команды ответного огня не открывать. Наше молчание, вероятно, смутило немцев. Постреляв немного, они двинулись на нас. Выждав, пока они не подошли к окопам метров на двести, я приказал открыть огонь из всех имевшихся у нас тогда огневых средств: пулеметов, автоматов, винтовок. Немцы залегли и стали отползать на исходные позиции. Застава снова примолкла. Тогда гитлеровцы открыли по нам плотный артиллерийский огонь. У нас появились первые раненые, а затем и убитые. Воспользовавшись краткой передышкой перед очередной атакой, в 5.30 я послал верхового для связи с комендатурой. Но и его мы не дождались, продолжая сражаться. Потери наши росли. Через три часа, к 8.30 у нас уже было восемь человек убито и двадцать один ранен, в числе которых политрук и мой помощник. Не имея связи с комендатурой, я вынужден был действовать самостоятельно. И когда немцы стали обходить нас справа и слева, я дал команду на отход в тыл. Мы едва успели миновать окружения и уйти через д. Каменка, когда в нее вслед за нами уже вступали немцы. Добравшись до комендатуры, спросил коменданта, почему я не получал от него указаний, хотя и посла двух связных. Старший лейтенант Шерендак ответил, что к нему добрался только один связной, красноармеец Коробко, которого он не отправил обратно, потому что сам не знал, не получая указаний от командования отрядом, что делать в данной обстановке. «Я и теперь не знаю, что тебе сказать и как расценивать твой уход от границы, - сказал он. – Может, тебя за это надо наказывать, а, может похвалить за то, что привел сюда ползаставы». А потом наконец пришел приказ отходить уцелевшим пограничникам на восток на соединение с частями 27 стрелковой дивизии. Вместе с ней мы и выходили из окружения».


19 застава 86 Августовского пограничного отряда
Демиденко Федор Григорьевич, красноармеец, пограничник 19 заставы 86 Августовского пограничного отряда.
«Застава размещалась в двухэтажном помещичьем доме в д. Богуши, который стоял между шоссейной и железной дорогами из Восточной Пруссии на Граево и далее на Белосток. До каждой из них и до границы было около 300 метров. Начальником заставы был лейтенант Иван Заика, его помощником – лейтенант Тудвасев, а замполитом политрук Грибанов.
Когда на рассвете 22 июня 1941 года на заставу обрушился град снарядов и мин, сразу же в атаку пошла пехота. Фашисты стремились как можно быстрее овладеть заставой, так как она не давала беспрепятственно использовать шоссейную дорогу для движения войск. Развернулся непрерывный ожесточенный бой. Я, как первый номер расчета, вел огонь из станкового пулемета. Меня сменил командир отделения сержант Аброскин. Он был в наряде на границе, но смог все же пробраться в расположение заставы. Мне он дал команду ровнять патронную ленту. Оборонялись мы в здании заставы, окруженные со всех сторон. Вскоре меня ранило осколками разорвавшейся мины в голову и левую ногу, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, товарищи мне кричали, чтобы спускался в подвал. Помочь мне было некому, все были заняты боем. Пополз потихоньку сам. По дороге получил еще пулевой ранение в левое плечо. Пуля перебила ключицу и застряла ниже лопатки. Было это где-то в одиннадцатом часу. Многие ребята к этому времени уже погибли или получили ранения. Примерно в полдень в подвал перешел с оставшимися в живых пограничниками начальник заставы лейтенант Заика. Было их немного. Какое-то время они еще отстреливались из окон подвала. Потом немцы ворвались в здание заставы и забросали подвал гранатами. Из нас уцелели лишь те, кто находился в дальних отсеках. Гитлеровцы, хотя и не могли не слышать плач двухлетнего сына начальника заставы, который был вместе с матерью в подвале, почему-то в подвал не спустились и даже оставили заставу. Приблизительно в 16 часов начальник заставы дал команду всем, кто мог двигаться, пробираться в тыл и доложить, что застава разбита, но в ней еще имеются раненые. Помню, что когда я покидал подвал, в живых еще оставался и политрук Грибанов. Кто из моих товарищей был среди них – в памяти не сохранилось. Судьба же моих сослуживцев по заставе остается до сих пор неизвестной. Все они в тот трагический день до конца выполнили свой воинский долг, сражаясь с врагом сколько было сил, и не должны оставаться безвестными. Назову сохранившиеся в моей памяти их имена. Кроме выше уже упомянутых, это – заместитель политрука Шлякотин, старшина заставы Виктор Коробов, командиры отделений Николай Мишин, Гнездилов, Ревенко, Богачев, пограничники Павел Тищенко, Михаил Носенко, Григорий Швидкий, Михаил Кравченко, Василий Ефимов, Иван Мордовец, Николай Ширяев, Михаил Росщина, Григорий Нарышкин, Андрей Бут, Чеколдин, Сбитнев, Калиниченко, Небытов, Семенов, Ниськов, Алексеев, Мясоедов, Татаренко, Ненашев, Шерниязов, Зленко, Крючков, Комлев, Коптилов, Баль, Ляпко, Соболь, Волгушев, Еременко, Сажнев, Анисимов, Кунаков».

20 застава 86 Августовского пограничного отряда
Зубков Михаил Антонович, старший лейтенант, начальник 20 заставы 86 Августовского пограничного отряда.
«Утром 21 июня наши наблюдатели заметили, что на высоте за ночь оборудованы огневые позиции для пушек. К нам как раз приехал из комендатуры замполит, фамилию теперь не помню. Мы обратились к нему за разъяснением по этому поводу. Он, ссылаясь на сообщение ТАСС, успокоил нас, говоря, что немцы не посмеют напасть, у нас здесь такая сила в тылу, о чем им наверняка известно. Сила и вправду была солидная. Бывая в Граево и Осовце, я видел, новые «секретные» танки «Т-34» и «КВ», зенитные и полевые орудия в стрелковых дивизиях, слышал о только что прибывших на аэродромы самолетах, тоже «секретных», которые по рассказам испытывавших их были «похлеще немецких». Одним словом, вроде успокоил.
Разбудил нас страшный грохот: это били по заставе в упор немецкие пушки с высотки… Я бросился в комнату, где спала жена с детишками. Ее я застал полуодетой, с младшей одиннадцатимесячной дочкой на руках, раненой осколком стекла в шею. Другая, четырехлетняя, дочь держалась за материнскую сорочку и все трое плакали навзрыд. Помог им кое-как собраться и вывел в коридор. От нового разрыва рухнул потолок. Выскочили во двор. Навстречу бежала вслед за мужем, замполитом заставы политруком Матчиным, его жена с грудным ребенком и приехавшая к ней на побывку сестра. Я подозвал пробегавшего мимо бойца и велел ему сопровождать женщин с детьми в тыл, а сам вместе с Матчиным побежал к окопу № 2. Я успел спрыгнуть в окоп, когда сзади разорвался снаряд рядом с замполитом, который погиб тут же на глазах у жены. Обстрел из орудий прекратился, но тут же застрочили пулеметы и автоматы. Бойцы в обоих окопах и блокгаузах приготовились к отражению вражеской атаки. Их было немного, человек пятнадцать 9остальные не успели вернуться с границы, где они были в нарядах), но все же первая атака была отбита благодаря сосредоточенному огню пулеметчиков из блокгаузов. Но было ясно, что на этом фашисты не остановятся. Пользуясь короткой передышкой, я послал двух пограничников в комендатуру (связи не было с самого начала) с донесением, а также попросил узнать есть ли в нашем тылу части, которые должны были прийти к нам на помощь. Вернувшиеся связные доложили, что комендатура разбита, никаких наших частей в тылу они не обнаружили, кроме отходящих к крепости на машинах пограничников соседнего Ломжинского погранотряда. Мне ничего не оставалось, как отправить уцелевших бойцов с заставы во главе с приехавшим накануне к нам замполитом коменданта в Осовец и влиться там в располагавшуюся в укрепрайоне 2-ю стрелковую дивизию. На попутной машине отвезли в Осовец и меня. Дивизия эта вела тяжелые бои с наступавшей 119 немецкой пехотной дивизией, поддержанной авиацией и танками, несла тяжелые потери. Госпиталь в крепости был переполнен. Меня с очередной большой партией раненых отправили в Белосток, а оттуда дальше в тыл, где я пролечился три месяца, до конца сентября 1941 года».




О военных действиях 86 Августовского погранотряда в начальный период войны с 22 июня 1941 года.

Материал от: Алексея (AlexT)
Мой дед, Аврамчук Дмитрий Сергеевич 21 июня 1941 года заступил оперативным дежурным по Августовскому пограничному отряду. Совсем недавно я нашел несколько исписанных им листов с воспоминаниями о первом дне войны. Писал он, насколько я понял по просьбе кого-то из детей сослуживцев. Если заинтересует подробности - перепечатаю. Кстати, он вспоминал, что заставы были подняты заранее и ждали нападения. Никто в войсках на уровне пограничных отрядов не затыкал рот о возможном начале войны и доклады об этом регулярно уходили в Москву без репрессивных последствий.
21 июня 1941 года утром заступил дежурным по отряду. Все шло нормально, тревожных сигналов с границы не было. В 2 часа дня в отряд прибыли начальник Главного Управления погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Соколов и начальник погранвойск Белорусского округа генерал-лейтенант Богданов. Я доложил Соколову, что за время моего дежурства происшествий не произошло, а начальник отряда и начальник штаба на обеде и попросил разрешения их вызвать. Соколов сказал: «Не надо вызывать, пусть отдыхают, после обеда придут в штаб отряда без вызова».
Соколов спросил меня, где расположены штабные подразделения. Я доложил, что все подразделения разбросаны по городу Августову, так как военный городок отряда только начали строить. Я перечислил все штабные подразделения и где они находятся по адресам: маневренная группа, автовзвод, рота связи, саперный взвод, каввзвод и комендантский взвод. Соколов предложил мне: «Давайте пойдем в мангруппу, она готовит младших командиров». Я сказал, что до мангруппы около 2 километров, и мы пошли пешком. По прибытии в мангруппу Соколов и Богданов проверили порядок в казарме и ход занятий. Все им понравилось. Соколов начальнику мангруппы сказал, что оно доволен порядком и пожелал успехов в работе. Когда мы вышли из казармы, нас встретил НШ отряда капитан Янчук. Я ушел на дежурство, а они пошли в подразделения.
После проверки подразделения они собрались в штабе. В 4 часа по приказу генерала Соколова весь офицерский состав управления отряда и подразделений собрали в кабинете начальника отряда для совещания. С докладам выступил начальник штаба капитан Янчук. Он сказал, что обстановка на границе тревожная: днем немецкие самолеты нарушают границу, много их солдат сидят на деревьях и ведут усиленное наблюдение за нашей стороной. За последнее время было переброшено на нашу сторону 3 диверсионные группы по 15 – 20 человек поляков и белорусов, которые показали, что немцы готовятся к войне и скоро нападут на нашу страну. Задержанные бандиты имеют задание с началом войны разрушать связь, поднимать панику среди населения, совершать диверсии, убийства советских работников и взрывать мосты. С наступлением темноты на германской стороне был слышен непрерывный шум моторов танков, тракторов, грохот колес конных повозок и даже разговор немцев. Когда капитан Янчук закончил доклад, генерал Соколов спросил начальника отряда майора Здорного, что он может добавить, и согласен ли он с докладом Янчука. Здорный заявил, что нового он ничего не имеет и с докладом Янчука полностью согласен. Обстановка на границе очень тревожная и опасная.
Генерал Соколов в своем выступлении заявил, что вы обстановку на границе сами очень усложняете, никакой войны пока не предвидится, вы просто проявляете трусость и шлете донесения от которых несет паникой, мы их направляем в ЦК партии, в Генштаб и правительство. От ЦК партии, правительства и Генерального штаба получаем замечания по вашим донесениям, поэтому мы и приехали к вам и поедем на границу и проверим, какая обстановка на самом деле ночью и днем на заставах.
В 6 часов вечера 21 июня 1941 года генералы Соколов, Богданов и начальник отряда майор Здорный на легковой машине МКе выехали на границу на левый фланг погранучастка отряда в м. Граево, где дислоцировалась пятая комендатура, там же в Граево дислоцировался кавалерийский корпус советской армии. На участке пятой комендатуры было спокойно, в этот день тревожных сигналов с границы не поступало.
В 2 часа ночи я вышел из дежурной комнаты во двор штаба и заметил, что большие группы немецких самолетов летят в нашу сторону. С границы слышна артиллерийская стрельба. От штаба отряда до границы было всего 4 километра. Я немедленно позвонил на квартиру капитану Янчуку и доложил о происходящей обстановке на границе. Он немедленно прибыл в штаб. Замполит – батальонный комиссар Герасименко находился во второй комендатуре в м. Липске, майор Здорный в м. Граево. Так началась война. Капитан Янчук дал мне указание позвонить во все подразделения и дать командирам приказание привести в боевую готовность все подразделения, быть готовыми занять оборону и вести боевые действия, так как война уже началась.
В эту ночь семьи офицерского состава управления отряда и подразделений были эвакуированы на автомашинах в город Белосток. Там их посадили в товарные вагоны и отправили на восток. Эвакуацией занимались б/учитель русского языка Кругликов и командир комендантского взвода Прохоренко.
На рассвете 22 июня по приказанию капитана Янчука все подразделения были сосредоточены на площади, где начали строить городок для погранотряда, для занятия обороны, так как отряд имел указания на случай войны действовать совместно с частями Советской армии. Но в это время стрелковый полк, который дислоцировался в военном городке г.Августова, после бомбежки немецкой авиации начал отходить из города для занятия боевых позиций для обороны, согласно плана, западнее города Августова примерно в 5 – 10 км. Капитан Янчук переговорил по телефону с командиром стрелкового полка, после этого отдал приказание всем офицерам управления и подразделениям отойти в район с. Штабин. Примерно к 12 часам дня управление отряда и штабные подразделения, автотранспорт, конный транспорт и каввзвод были сосредоточены в указанном районе, расположились и приняли меры маскировки. В этот район начали прибывать заставы 2 и 3 комендатур, которые вышли из боя с противником к исходу дня в район с. Штабино. Сосредоточилось 350 – 400 человек рядового, сержантского и офицерского состава. Также прибыл батальонный комиссар Герасименко и комендант 2 комендатуры капитан Мягкий. Примерно в 18 часов 22 июня в район с. Штабина прибыл начальник отряда майор Здорный и генералы Соколов и Богданов, но они с офицерами не встречались. Соколов дал указание начальнику отряда отвести личный состав в район города Минска, а если невозможно и придется вести боевые действия, то с частями Советской армии. Соколов и Богданов уехали в Белосток. Начальник отряда майор Здорный рассказал, что (в момент их нахождения в м. Граево – А.Т.) в 4 часа немецкие войска открыли артиллерийскую канонаду по всей границе и перешли в наступление на Граево, где дислоцировался кавалерийский казачий корпус, который вступил с фашистами в боевые действия. А коменданту 5 комендатуры капитану Зубкову были даны указания действовать совместно с частями Советской армии. И мы (Здорный, Соколов, Богданов –А.Т.) сразу уехали в Августов, по дороге, которая вдоль границы. Доехали до 4 комендатуры – м. Райгруд. Комендант участка капитан Шерендак должил, что все заставы ведут боевые действия, а резервная застава и личный состав комендатуры заняли оборону согласно плана боевых действий. Кроме того, он доложил, что на город Августов дорога перерезана немецкими войсками и ехать опасно. Поэтому мы взяли полуторку в комендатуре и поехали проселочными дорогами. Доехали до Штабина только к концу дня, так как приходилось делать большие объезды из-за плохих дорог. Сосредоточение управления погранотряда и штабных подразделений, а также личного состава комендатуры и застав в районе Штабина было предусмотрено планом действий на случай войны в первый день.
Что было сделано в отряде на случай войны? На всех заставах и комендатурах были построены траншеи для круговой обороны, установлены зенитные пулеметы системы «Максим» для отражения немецких самолетов, оборудованы наблюдательные пункты, с которых велось усиленное наблюдение за сопредельной стороной, усиленно охранялась граница. Были частично заменены личному составу застав старые винтовки на новые автоматические винтовки системы Симонова, регулярно и настойчиво проводились занятие по боевой и политической подготовке, повешены требования к воинской дисциплине и службе, был составлен план действий на случай войны. То, что война ожидается для пограничников секрета не составляло, только было неизвестно, когда и в какое время она будет развязана.
Первый день войны – 22 июня, для 86 погранотряда был очень тяжелый. Все заставы и комендатуры вели с противником тяжелые боевые действия, отбивая атаки танков и пехоты, нанося ему тяжелые потери в живой силе и технике. Осложняло ситуацию и то, что связь с комендатурами и заставами была нарушена. Штаб отряда высылал связных пеших, конных, на автомашинах, пытался использовать радиосвязь, но удалось установить связь только с отдельными заставами и комендатурами, но она очень часто прерывалась. Все сведения штаб получал от вышедших из боевых действий на границе отдельных застав, комендатур, солдат, сержантов и офицерского состава. Прибывших в район Штабина.
Наши подразделения отходили с границы по приказу штаба округа погранвойск. Боевые действия в первый день войны вели все подразделения 86 пограничного отряда с превосходящими силами фашистских войск. В первый же день войны противник ввел в бой крупные силы. Две немецкие дивизии ринулись через границу 86 Августовского погранотряда. Лавина пехоты и танков при поддержке авиации и артиллерии обрушилась на пограничные заставы. Враг рассчитывал смять их в самом начале боя, но советские пограничники сорвали замысел врага.
Бывший командующий немецкой 3-й танковой группой генерал-полковник Г. Гот впоследствии вынужден был признать: «обе дивизии 5-го армейского корпуса сразу же после перехода границы натолкнулись на окопавшееся охранение противника, которое, несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживала свои позиции до последнего».
Ожесточенный бой разгорелся на 1-й заставе, которой командовал старший лейтенант Н. Сивачев. После артиллерийского и минометного обстрела заставы, фашисты бросились в атаку. Заняв места в оборудованных для обороны траншеях, пограничники открыли дружный огонь из пулеметов и винтовок. Наступающие цепи противника вынуждены были повернуть назад, понеся большие потери. Двенадцать часов держались герои, отражая натиск противника, поддерживаемого танками и артиллерией, и отступилп только по приказу коменданта 1-й комендатуры, которой командовал капитан Кириченко.
В бессмертие вошел подвиг 3-й заставы 1-й комендатуры, которой командовал лейтенант В.Усов. Застава весь день вела упорные бои с пехотным батальоном противника, который поддерживался танками и артиллерией, отбив семь атак. И лишь когда у советских воинов кончились патроны и гранаты, они перешли в рукопашную схватку, где погиб Усов. Только тогда застава вынуждена была оставить траншеи и отступить по приказу коменданта.
Геройски оборонялись и остальные заставы отряда. Почти до вечера дрались с превосходящими силами противника бойцы и сержанты 4-й заставы под командованием старшего лейтенанта Ф. Кириченко. Шесть атак отбили пограничники 5-й заставы во главе с лейтенантом А. Морозовым. В 15 часов застава получила приказ отойти. Об этом рассказал красноармеец А. Жук. По прибытии 5-й заставы в район Штабина все это подтвердил и лейтенант Морозов.

Обстановка на границе накануне войны на участке 7-й заставы, которой командовал старший лейтенант А. Шацкий, говорила о лихорадочной подготовке немцев к военным действиям. За несколько дней до нападения на СССР с наступлением темноты на германской стороне был слышен непрерывный шум моторов танков. 21 июня, днем группа немецких солдат с опушки леса вела усиленное наблюдение за нашей стороной. Участок 7 заставы с 21 на 22 июня усиленно охранялся. В сторону границы была выслана разведка во главе с замполитруком Шамшиным. Вернувшись из разведки в 5 час. 30 мин. Шамшин доложил, что из района 62, 63 и 65-го погранстолбов и опушки леса немецкая артиллерия и минометы ведут по заставе огонь и, что там же наблюдается большое скопление немецких войск.
«Все данные разведки, мои личные наблюдения, как начальника заставы, - заявил Шацкий, - говорили о том, что война началась. Оценив обстановку, принял решение на оборону заставы. Всему личному составу был отдан приказ драться до последнего. После артиллерийской подготовки фашисты перешли в наступление на заставу в количестве около 600 человек. Пограничники встретили их огнем из станковых и ручных пулеметов. Потеряв около 100 убитых немцы, откатились в исходное положение».
Более 45 мин. продолжался артиллерийский обстрел 11-й заставы, возглавляемой политруком П. Мамоновым. Затем в атаку перешла поддерживаемая танками вражеская пехота. В самый разгар боя загорелся склад с боеприпасами. Повар Блинов, несмотря на ранение, бросился в огонь, вытащил несколько ящиков с гранатами и доставил их в окопы. Более 4 часов оборонялась застава и уничтожила более 80 солдат и офицеров противника. И только тогда по приказу коменданта отошла.
«В ночь на 22 июня на участке 20-й заставы обстановка была тревожная, все говорило о начале войны. В 4.00 была нарушена граница тремя немецкими самолетами, а затем противник произвел несколько артиллерийских выстрелов по заставе, и пехота до батальона перешла в наступление на участке в направлении пограничной заставы.
Заняв огневые точки, пограничники вступили в бой с противником, но под воздействием во много раз превосходящего противника, мы вынуждены были отойти. Несмотря на непродолжительность нашего сопротивления, противнику был нанесен значительный урон в живой силе.» - Об этом рассказал красноармеец Н.Митронин.
Боевые действия 2-й резервной заставы, которой командовал лейтенант Винокуров и 2-й комендатуры капитана Мягкого: Еще за 2 – 3 дня до начала войны резервная застава и комендатура были приведены в полную боевую готовность.22 июня в 4.00 немецкие войска подвергли артиллерийскому обстрелу линию госграницы второй комендатуры. Заставе было приказано выйти на поддержку к штабу комендатуры. В 9.00 застава прибыла в м. Липск, где находился штаб комендатуры. Помещение комендатуры уже горело от артобстрела. Тут же была выслана разведка в направлении шоссе Августов – Гродно. Разведка доложила, что указанная дорога перерезана и по ней движутся немецкие танки и пехота в сторону Гродно. Одновременно противник повел наступление на м. Липск.
По приказу батальонного комиссара Герасименко, который находился в комендатуре, резервная застава вместе с другими подразделениями комендатуры заняли оборону на шоссе, с целью не дать возможности немецко-фашистским войскам продвигаться по этой дороге на город Домбров. До 21.00 часа 22 июня комендатура упорно обороняла шоссейную дорогу на Домбров. Враг, несмотря на упорство своего наступления, не продвинулся ни на шаг вперед, и понес большие потери в технике и живой силе. Одновременно высланная разведка сообщила, что противник со стороны Августова по направлению к г. Гродно далеко углубился в тыл. По приказу коменданта капитана Мягкого, резервная и другие заставы 2-ой комендатуры отошли и присоединились, часов через 10, к остаткам погранотряда, шедшим в район сосредоточения в Штабин. – Рассказал старший лейтенант Савичев.
Сосредоточенные в районе Штабина управление отряда и штабные подразделения, в том числе каввзвод в составе 40 человек, которым командовал лейтенант Челадзе, отступившие с границы после боевых действий заставы, солдаты и офицеры комендатур, по распоряжению начальника отряда майора Здорного, по указанию штаба погранокруга, в ночь с 22 на 23 июня колонной, в пешем порядке двинулись на восток. Машин было всего 5 и 5 или 6 конных повозок, на которых ехали больные и раненые. А те автомашины, на которых были эвакуированы семьи офицеров, из Белостока обратно не вернулись, и колонна в 350 – 400 человек продолжала двигаться на восток в пешем порядке.

Начальник отряда майор Здорный, замполит батальонный комиссар Герасименко, начальник штаба Янчук, часть офицеров управления отряда и рота связи 23 июня оставались у Штабина с целью поддержания радиосвязи со штабом погранокруга и сбора оставшихся подразделений, которые прибывали с границы разрозненными группами, и после выполнения этой задачи догнали нашу колонну только 24 июня в районе Волковыска.
В районе Волковыска Герасименко мне сказал, что в штаб погранокруга по радио начальник погранотряда майор Здорный телеграммой доложил, что подразделения, которые были сосредоточены в районе Штабина и отведенные после боевых действий с границы, отходят на восток тремя колоннами, в том числе и моя колонна. Две колонны под руководством комендантов погранучастков, фамилий их я не помню, связи с ними не было, и больше я с ними не встречался.
После отдачи указаний, Герасименко, Янчук, Здорный на легковой машине уехали на восток. Позже стало известно, что они поехали в Москву. Янчук в Москве сдал знамя отряда и был назначен на должность начальника штаба погранотряда и направлен в Среднюю Азию, поэтому он в войне участия не принимал. Герасименко был назначен комиссаром в 4-ю дивизию внутренних войск, которая в это время дислоцировалась на Кавказе, в г. Грозном. В войну я Герасименко встречал два раза под Тулой, он служил в той же дивизии. Дивизия несла службу по охране тыла запфронта.

Начальник отряда майор Здорный из Волковыска уехал на своей машине на восток. Где он присоединился к колонне – мне не известно, но с Москвы он был направлен в управление охраны тыла Калининского фронта и там прослужил всю войну.
(Эта часть лично у меня вызывает удивление: как начальник отряда, замполит и начальник штаба могли бросить часть и убыть в глубокий тыл? –А.Т
Далее колонну вел автор – А.Т. )

Заместитель начальника отряда по разведке, он же начальник 5-го отделения капитан Лекомцев 22 июня 1941 г. из г. Августов на грузовой машине со своим отделением уехал самостоятельно и где он находился в период войны – мне неизвестно.
Помощник начальника отряда по снабжению капитан третьего ранга Шевченко во время движения моей колонны на восток, ночью из колонны дезертировал, всю войну находился в тылу противника (но не в партизанах) и после войны появился в Минске.
Когда моя колонна дошла до м.Слоним и Волковыск, там было сосредоточено большое количество мирного населения и войск Советской Армии. В результате налета немецкой авиации поднялась большая паника. Моя колонна продолжала идти на восток в пешем порядке.
В этом же районе оторвался от колонны каввзвод отряда, которым командовал лейтенант Челадзе. При движении колонны, в небольшом лесу мы встретились с большой группой отступающих войск третьей армии, которой командовал генерал-лейтенант Кузнецов. В составе этой армии двигались отдельные части 85-й стрелковой дивизии.

Наша колонна с отступающими частями третьей армии продолжала двигаться на восток. Наши подразделения, по указанию Кузнецова, в дневное время вели разведку противника. Колонна двигалась на восток только в ночное время, так как немецкая авиация в дневное время часто совершала налеты. В течение недели или полутора недель наша колонна достигла города Гомель, где встретилась с частями Советской Армии, которые занимали оборону. По приказанию генерал-лейтенанта Кузнецова все войска армии, в том числе и наши пограничные подразделения, рядовой и сержантский состав были преданы в распоряжение частей, которые занимали оборону. А офицерский состав пограничников, в том числе я, начальник 4-го отделения штаба отряда капитан Догадов, комендант 2-ой комендатуры капитан Мягкий, учитель русского языка старший лейтенант Кругликов и еще 8 – 10 человек офицерского состава пограничников в звании лейтенантов и старших лейтенантов были на грузовой машине направлены под моим руководством в район города Смоленска в штаб охраны тыла. В тот же день я был назначен начальником штаба вновь формируемого 252 погранполка в г. Юхнове (Позднее автор был назначен командиром данного полка, а полк был переименован в 88 пограничный полк, получил наименование «Карпатский», награжден орденом Красной Звезды. Участвовал в обороне Москвы, освобождении Карпат, Польши, Чехославакии, борьбе с националистическими бандами в Белоруссии, Украине, охране нефтяных месторождений в Румынии и т.д. – А.Т.)