Брестчанин Виктор Семенович сообщил, что он прочел о ситуации, когда бывшему сотруднику органов внутренних дел, отслужившему 17 лет, было отказано в оформлении пенсии. Дескать, его история почти идентична, он тоже попал в ловушку страхового стажа.
«Мне исполнилось 60 лет в августе прошлого года, но узнать, что нужно для оформления трудовой пенсии, решил пораньше, еще в феврале, — пояснил он. — Пришел в отдел соцзащиты по месту жительства. Инспектор мои документы посмотрела и неожиданно выдала: „Вы вообще не можете претендовать на пенсию!“ Это был полнейший шок, будто меня лицом в грязь окунули. Она сказала, что у меня нет необходимого для назначения пенсии страхового стажа. Это при том, что у меня более 30 лет трудового стажа, мне ответили, что сейчас мне даже социальная пенсия не положена».
Совершенно ошарашенный, мужчина пошел из отдела по труду и соцзащите в военкомат, там он спросил, действительно ли есть теперь такое в законодательстве. «Да, есть», — сказали ему. Мол, закон, конечно, неправильный, но военкомат ему ничем помочь не может.
«Сначала не понял, думал, только срочная служба теперь не засчитывается, — признался наш собеседник. — Даже представить себе не мог, что у меня оттяпали 17 лет».
Сделали крайним и уволили
Виктор Семенович рассказал, как получилось так, что, служа в армии и работая всю свою жизнь, в итоге он остался у разбитого корыта.
Он родился в 1956-м, на срочную службу в армию был призван в ноябре 1974-го. Проходил ее на Севере, в Кандалакше. После демобилизации вернулся домой, в Пружаны. Отдохнул только пару недель, а потом написал рапорт на службу в армии. Его направили в школу прапорщиков в Переяславле-Залесском. После ее окончания он попал служить связистом в Шерешево, то есть фактически на малую родину. Через 5 лет перешел в другую часть. Все шло своим чередом, часто на учения выезжали, ходил на боевые дежурства. Потом его перевели в Польшу. В 1990 году Виктор был направлен в штаб округа, ему предложили службу в Минске, но он отказался. Он стал командиром такелажной роты на перевалочной базе по ул. Рябцева в Бресте. В подчинении у него было человек 30-35.
«В ноябре 1990 года я приехал в Брест, а 11 июля 1991-го случилось то, что круто изменило мою жизнь, — пояснил наш собеседник. — С группой солдат я был отправлен на помощь колхозу. Работали на заготовке соломы, все, конечно, грязные были. Солдаты уговорили меня в конце рабочего дня заехать на речку Лесную, чтобы помыться. Согласился и допустил сильнейшую промашку. Всех сразу запустил мыться. Я сам оставался на берегу, наблюдая за подчиненными. Один солдат, как выяснилось позже, совсем не умел плавать, но зашел за куст, так что его не было видно, и полез в воду. Солдат утонул. Мы достали его из воды, но было уже поздно…»
На следующий день, по словам Виктора Семеновича, приехал полковник из Москвы, потому что часть была непосредственно подчинена штабу тыла Вооруженных Сил СССР, и устроил разборку.
«В принципе какого-то нарушения с моей стороны не было, — вспоминал он. — Солдаты, взрослые же люди, попросили заехать на речку, а я поддался на их уговоры. Но вскоре из Москвы нарочным был привезен приказ о моем увольнении. На тот момент я отслужил 17 лет. Просил дать дослужить до 20, но кто ж меня послушал. Но чтобы вот так сразу уволить, было необходимо, чтобы уже были взыскания. У меня их не было. Потом я узнал, что за одну ночь в части переписали книгу приказов и мне задним числом влепили два строгих выговора. Я пришел к ротному, спросил у него, что же это он делает, а тот ответил, мол, так командир батальона приказал. Этот командир батальона вскоре получил повышение. Выходит, крайним в этой истории сделали меня».
Оставлен без средств к существованию
После увольнения Виктор Семенович не раз пытался восстановиться на службе. Ходил в трибунал, но там, по его словам, ответили, что в части все сделали правильно. А когда позже обратился еще раз, ему сказали, дескать, где он раньше был. Ничего не дало его письмо в Министерство обороны: пришел ответ, что в такой ситуации все вопросы к командиру части.
Пройдя через все эти мытарства, он работал в кооперативе, грузчиком в магазине.
С 1990 по 2002 год его семья жила по частным квартирам. Нужно было как-то решать проблему с жильем, уже подходила очередь на кооперативную квартиру. Вот он и трудился лет 7 бригадиром на стройке в Москве, чтобы заработать на жилье. Месяц-полтора поработает — и на дней 10 домой. После возвращения из Москвы, немного помотался по шабашкам, а потом оформил ИП. Более 8 лет проработал официально. В прошлом году заказов на строительство практически не стало, и он ИП закрыл.
«Когда начинал ипэшником, по поводу уплаты налогов было так: если какой-то период не работаешь, можно было их за это время не уплачивать, — напомнил Виктор Семенович. — В фонд соцзащиты вносить средства тоже не обязывали. В итоге из 8 лет ИП — 2 года мне в страховой стаж не засчитали. А я ведь действующее на тот момент законодательство не нарушал! И служил я в другой стране — в Советском Союзе. Тогда все гарантировалось. В России военная служба входит в страховой стаж, в Украине — тоже. А у нас я будто изгой какой-то, а служба в Советской армии, как бы вне закона. Не я же виноват в том, что государством, которому мы служили, не уплачивались деньги в страховой фонд. Обидно, что у меня просто взяли и 17 лет из жизни вычеркнули. Ну, был бы тунеядец какой! А так ведь, сколько себя помню, всегда либо служил, либо работал, не сидел без дела. В Бресте несколько десятков домов построил. Страхового стажа мне насчитали только 11 лет, а нужно было не менее 16 с половиной. Вряд ли я смогу наработать недостающий, тем более что с каждым годом он увеличивается. Никому я теперь не нужен, даже сторожем по состоянию здоровья не возьмут, потому что там ночные дежурства. Вот и приходится перебиваться случайными заработками. Государство, которому я служил, меня кинуло. Устал я с ним бороться!»