На острове Шпитальном (Волынском укреплении крепости) в здании бывшего монастыря бернардинцев в польское время функционировал 9-й окружной военный госпиталь («шпиталь войсковы»; на снимке запечатлены въездные ворота на его территорию). История этих зданий связана с размещением в них в 1833-1852 годах российского Александровского кадетского корпуса, далее – крепостного госпиталя, а с 1915 по 1918-й – госпиталя германских войск. С переходом Брест-Литовска от «первых немцев» времен оккупации Первой мировой войны к полякам те, как потом и советы, не стали изобретать велосипед и определили многим объектам их прежнее назначение. Так, в здании бывшего Комендантского управления (в средние века – монастырь коллегиума иезуитов) на Центральном острове крепости разместили резиденцию командования и штаб 9-го корпуса Войска Польского, Белый дворец (бывший монастырь базилиан) использовали как офицерское казино с залами для приемов и балов, а военный госпиталь так и остался госпиталем, получив окружную принадлежность.

Предложивший тему этой главы варшавский историк Зыгмунт Попель – сын офицера польского гарнизона крепости, проведший здесь детские годы, – подчеркнул в письме, что его не интересуют политика и идеология – куда важнее история, многие проявления которой свидетельствуют о том, что люди могут жить в дружбе независимо от национальной принадлежности. И приводит смешанные пары из его памяти, когда немало польских военнослужащих Брестского гарнизона женились на православных девушках-брестчанках. Кстати, история Веры Хайчук, героини одной из предыдущих глав, совпадает с этим утверждением.

Однако сейчас с подачи польского коллеги предлагаю вниманию читателей случай, скорее, обратный. Среди медицинских кадров брестского гарнизонного госпиталя служил заведующий кожно-венерологическим отделением подполковник Роберт Функ. Он был женат, но узы брака ослабились разделявшими семью километрами. У доктора завязались отношения с молоденькой местной медсестрой. Не нам судить, была это интрижка или всерьез обжегшее чувство, только в 1936 году появилась на свет девочка, которой не ждали.

В польской армии офицерские кадры связывал кодекс чести, и последствия стали трагедией для офицера, молодой женщины, но, прежде всего, для новорожденной. Девочку отдали в Дом ребенка, где о детях заботились монахини. Финансовые расходы на ребенка оплачивал отец.

Когда девочке исполнилось три года, ее передали в другой приют (по-тогдашнему «охронку»), располагавшийся в поселке Домачево. Это был уже 1939 год – несколько месяцев спустя западный край стал советским. При новой власти приют продолжал существовать, теперь он назывался Домачевский детский дом.

Трагическую судьбу, уготованную воспитанникам этого детдома гитлеровцами, мир узнал в ходе Нюрнбергского процесса. В сентябре 1942 года во двор детдома прибыл крытый автомобиль с шестью вооруженными немцами в военной форме. 54 ребенка и воспитательницу Полину Грохольскую вывезли в лес и, предварительно раздев, о чем свидетельствовала горка детской одежды в кузове вернувшегося в Домачево грузовика, расстреляли. В выступлении помощника главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе было озвучено, что одной девочке удалось спастись: девятилетняя Тася Шахметова, спрыгнув с кузова, убежала. Другим спасшимся детдомовцем был Витя Абрамов. И вот много десятилетий спустя нашлась еще одна чудом уцелевшая – наша героиня. Когда нагрянули немцы, пятилетняя Люцинка отлучилась из приюта в лес.

Ребенка взяла на воспитание польская семья, проживавшая в Домачеве. У них девочка и провела всю войну. А в 1945 году при репатриации поляков за Буг опекуны увезли Люцинку в город Эльблонг. Там она выросла, вышла замуж, в настоящее время проживает в Гданьске. И носит в сердце одно желание – узнать имя матери.

Мало вероятности, что эта женщина еще жива: на момент выхода книги ей должно быть около девяноста. Но в то время в окружном госпитале работало много местных девушек – наверняка кому-то судьба определила стать долгожителем. И такая неординарная история, как рождение внебрачного ребенка (а нравы серьезно разнились с сегодняшним днем), не могла пройти мимо их внимания.

Василий САРЫЧЕВ