Традиционным поводом для шествия под игравший старинные марши оркестр, не считая воскресных обеден, служили осенний храмовый праздник Симеона Столпника и православное Крещение. Судя по погоде, на снимке запечатлен выход гимназии по случаю последнего, в обиходе обозначавшегося у брестчан по названию палестинской реки. Горожане, особенно молодежь, собираясь к Мухавцу на обряд освящения воды, говорили коротко: «На Иордань».
Крестный ход начинался от Симеоновского собора, куда и направлялась колонна гимназистов. Служители храма готовили обряд заблаговременно. Зимы были не чета теперешним, реку сковывал мощный лед. Место действия отгораживали елками, в центре рубили проруби, меж которых устанавливались искусно вырезанные изо льда столик-аналой (настоятель клал на него атрибуты) и большой, выше роста человека православный крест на постаменте. Крест обычно выкрашивали бурачным соком.
К этому красному ледяному кресту и двигался от собора Крестный ход, на реке настоятель совершал обряд, и люди набирали из прорубей освященную воду. Как вспоминают очевидцы, в любую стужу находились смельчаки, затем в прорубь окунавшиеся. В трех километрах от города в крепости в этот день производился салют – у левого берега Буга восточнее Тереспольского моста в момент, когда священник окунал крест в украшенную прорубь…
Гимназическое шествие возглавлял духовой оркестр, которым одно время руководил кадровый сержант Войска Польского по фамилии Баглай. На снимке он выделяется возрастом, формой и характерной выправкой. Известно, что после Баглая обязанности капельмейстера принял на себя гимназист Алексей Букач, будущий знаменитый травматолог, а тогда худющий, недоедавший, вечно страдавший насморком Лешка. «Ну, хлопцы, начнем…» – объявлял он, привычно шмыгнув носом, и участники оркестра припадали к мундштукам.
Фигуранты выстраиваются в колонну на привычном месте по улице Домбровского (нынешней Советской) близ теперешнего «Детского мира» (в польское время магазин игрушек располагался на углу улиц 3 Мая и Стецкевича – Пушкинской и Комсомольской – и носил замечательное название «Детский рай»).
Музыканты из славной когорты гимназистов юны, беспечны и полны надежд, находясь в сладком неведении о своем будущем. Это сегодня мы понимаем, что легкой судьбы коренным жителям приминаемого и теснимого каждой властью города история не оставляла по определению.
Крайним слева стоит бас-трубач Леня Червинский, знаток точных наук и разносторонний спортсмен. Леня учился в приватной гимназии П.Левицкого по улице Сенкевича (сегодняшней Маяковского), но был влюблен в миловидную Надю Мороз и потому тяготел к русской гимназии при Братской церкви.
Флейтист Толя Башлыков, веселый, нехулиганистый паренек, интересный блондин, как скажет о нем бывшая однокашница, тоже заядлый спортсмен. Погибнет в период немецкой оккупации в родительском доме от влетевшей в окно шальной (или имевшей мотив) партизанской пули. Впрочем, партизаны – они в этих краях были разные…
Время, время… Давно нет в живых и выглядывающего из-за спин добродушного очкарика Сени Яковлева. Младший в семье, Сеня учился в гимназии по следам брата и сестры, причем старший, Вадим, командир организации русских скаутов, поступил к тому времени в варшавский вуз – Школу господарчу. С установлением в Бресте советской власти Вадим будет арестован и подведен под расстрел (а его молодая половинка, тоже выпускница гимназии Женя Радушевич, в статусе жены врага народа отправится в ссылку в Казахстан). Печальная участь ждала и безобидного, едва окончившего гимназию Сеню, которому также нашло что инкриминировать НКВД.
Стоящий следующим за флейтой Сергей Пашкевич, внимание которого привлекло что-то на стороне, инструмента не имеет. В детстве трижды болел воспалением, и отец сразу пресек его оркестровое намерение: «С твоим здоровьем будешь дуть в трубу – в трубу и вылетишь».
После гимназии Пашкевич поступит на отделение права Виленского университета, где к сентябрю 1939-го успеет закончить два курса, с приходом советов получит направление в Верховичи учителем немецкого языка. Накануне Великой Отечественной призовется в армию, попадет в плен. Пройдет по концлагерям до голландской границы, выживет и будет освобожден в 1945-м союзниками, после чего чудом преодолеет фильтрационную «чистку» СМЕРШем (выручит справка, выданная комендатурой советского сектора оккупированного Берлина, где вчерашнего узника поставили учить командиров немецкому) – и вернется домой учительствовать.
Дальше несколько мальчиков младших классов, в клетчатом шарфе сын псаломщика Шебринской церкви Жора Голуб. По окончании гимназии поступит в духовную семинарию, будет рукоположен на сан, но дальнейшая судьба останется для нас неизвестной.
Наконец, дочь директора начальной школы Рая Василюк, стоящая у полотнища гимназического штандарта справа, – в последующие семь десятков лет будет нести это сохранившееся в душе знамя…
Василий САРЫЧЕВ