Автор: бывший пограничник ОКПП «Брест» ст. прапорщик в отставке Александр КОЛЕСОВ
28 мая у бывших и сегодняшних пограничников праздник… Поэтому, если в этот день вы вдруг увидите парней в цивильном, но в зеленых фуражках, не удивляйтесь.

Возлагать цветы к мемориалам, бродить по улицам и городскому парку, петь свои песни будут те, кто ходил когда-то «по последним метрам земли нашей родины». Для многих из них той страны, чьи границы они охраняли, давно уже нет, но сегодня есть новое государство - Беларусь, на страже рубежей которой нужно стоять ничуть не менее бдительно.

Есть, конечно, что вспомнить многим ребятам в этот праздничный день. Ибо у каждого пограничника отложилось в памяти что-то свое, личное, навсегда связанное с непростой службой на границе, будь то на заставе, в комендатуре или пункте пропуска.

Я начинал срочную службу на ОКПП «Брест» простым сержантом - контролером, а заканчивал здесь же через четверть века старшим прапорщиком. Разве забудешь все то, что довелось увидеть и пережить за все прослуженные годы.

Никогда не забудется то, когда мой наряд сумел «рассекретить» на «Варшавском мосту» контрабандные рейсы техперсонала знаменитого в 70-80-е годы польского певца Чеслава Немана… Зачастил тогда неприметный «бусик» со звукоусилительной аппаратурой транзитом в скандинавские страны через Советский Союз. А транзит-то этот проходил по знаменитому Золотому кольцу России, по тем городам и весям, где свободно можно было побаловаться в то время дорогим золотишком да старинной церковной утварью, которую сбывали местные контрабандисты за американские доллары. Вот и решил наш погранотряд совместно с таможней более тщательно проверить, что возят наши польские соседи. Вскрыли все, вплоть до звукоусилительных колонок, каждая из которых была чуть ли не в рост с человека. Ну и нашли внутри между связками проводов и динамиками сверток, обернутый черной плотной бумагой. Развернули и увидели в нем пачку денег (20 тыс. американских долларов), массивный серебряный крест весом 1,5 кило и несколько кусочков серебристого металла, которые оказались платиной. Досмотрели и кабину автомобиля, где за рулевой колонкой в связке электропроводов висел золотой перстень с бриллиантами, на котором сохранился магазинный ценник - более 4 тыс. советских рублей.

Надо было видеть лица техперсонала после этого. Их чуть Кондратий не хватил. Все найденное в машине, в том числе и автомобиль, как средство провоза контрабанды, было конфисковано в доход советского государства. После этого данный техперсонал польского певца на брестской границе никогда не появлялся. Как и вьетнамец, ехавший за границу на поезде Москва - Шверин.

Поезд этот был предназначен тогда сугубо для перевозок советских военнослужащих и членов их семей, находящихся в ГСВГ. По всем канонам этот иностранец в данный поезд попасть никак не мог, а ведь как-то попал… Ну и напал на меня, ветерана подразделения ОПК и профессионала контролерского дела. Не хвалюсь, но скажу вам честно, что ближе к пенсии становишься действительно профессионалом своего дела. Кстати, только начал проверять в вагоне паспорта у пассажиров, как в вагоне пропало освещение. А за окнами вагона - темная ночь, перрон, вокзал и «колейка», уходящая на запад. Пришлось воспользоваться электрическим фонариком, лежавшим в моем служебном портфеле, который за все отслуженные годы меня никогда не подводил.

После проверки паспортов и их раздачи пассажирам вагона решил более тщательно осмотреть купе, в котором ехал вьетнамец. Можно сказать, перевернул все что мог в купе: подушки, одеяла, матрацы, полки спальные - ничего нет. Глянул на иностранца, тихо стоявшего в коридоре напротив купе, а на нем лица нет… Ну, думаю, что-то в купе спрятанное есть. Все пересмотрел же - везде пусто. Осталось осмотреть одно место - под отопительной батареей, накрытой металлическим кожухом. Посветил туда фонариком - ничего не просматривается. Пришлось снимать этот кожух. Снял, глянул, а на батарее 2 черных мужских носка и запах хоть нос зажимай. Мы-то, контролеры границы, к этому всему привыкшие, выдержал и я. Спрашиваю у пассажиров купе: «Чьи носки?» А в ответ тишина…

Вижу, как лоб вьетнамца покрылся плотной испариной, хотя в вагоне-то не жара. Спрашиваю у него: «Твои?» Тот качает головой, мол, нет, не мои. Начал доставать из-под трубы эти носки, а они ни в какую, словно приклеены чем-то, ни вправо, ни влево… Пришлось воспользоваться кочергой для титана, что есть у проводника в каждом вагоне. Еле-еле вытянул те носки оттуда. Увесистыми очень оказались. О находке тут же доложил старшему офицеру. Все присутствовавшие в наряде пограничники сбежались в вагон, чтобы посмотреть на мою находку. Долго разматывали скотч и бумагу, потом изоленту и целлофан, как вдруг заблестело в купе, словно свет включился. Оказалось, что в носках-то были спрятаны золотые украшения, которые в пересчете на таможне потянули аж на 70 тыс. советских рублей.

Сколько же на такие деньги можно было бы купить советских «Жигулей» в то время, если машина стоила 6 тыс. рублей? Правильно, много… Сотрудник таможни на сей счет пошутил: «Да, здесь бы одного носка хватило до конца жизни…»

Понял в тот момент я одно: пособниками-то того желтолицего оказались сами московские проводники, посадив его в вагон с нарушением правил провоза, как и отключенное освещение в вагоне, чтобы я ничего не нашел во время досмотра… Да ладно, Бог им судья…

А разве забудешь своего первого нарушителя границы после развала Советского Союза? Им оказался латиноамериканский студент, проживавший в то время в Питере. Ему очень хотелось выехать на Запад. А как выедешь туда по своему национальному паспорту без разрешения посольства? Никак… Вот и решил он купить наш советский серпастый и молоткастый паспорт у местных мошенников, приложив к нему польский ваучер туриста.

Все так ехали в то время. Но он не проехал… Вовремя заговорил со мной на ломанном русском языке, и я понял, что передо мной не наш человек… После этого случая пошла череда подобных задержаний по советским паспортам иностранных студентов, обучающихся в России и выезжающих на поездах за границу на ст. Брест-Центральный.

Много чего интересного было в нашей службе в те годы, а вот радости и удовлетворения… Стыдно было за страну, ее народ, рвущийся за кордон любыми способами, даже с помощью различных нарушений. А вот благодарности за подобные подвиги пограничнику никакой…

Единственное, что запомнилось, как ребят со срочной службы домой провожали: прощальный ужин, небольшой концерт силами своего подразделения, шутки-прибаутки, обмен адресами и сувенирами со старослужащими и, главное, наказы для молодых пограничников… А потом последние аккорды баяна ротного игралы и знаменитый прощальный марш «Славянки» от казармы до нарядного автобуса, что повез дембелей на вокзал, к поездам под зычное «Зеленым фуражкам - слава, слава, слава!»

Чувствовалось, что здесь единая пограничная семья… Разве такое забудется? Видимо, нет, до конца жизни. Офицеров и прапорщиков порой так на заслуженный отдых не отравляли при «новой Беларуси», боясь сказать людям за тяжелый и самоотверженный труд обычное человеческое спасибо. И это не забудется, оставив в душе некий «зарубок» черствости отдельных командиров…