Стрельбы

[pogranec]

Весна 1984 года. ГСВГ. Гвардейский 67 МСП перевооружился на БМП-2 и в боксы нашего стрельбища впервые пригнали новенькие боевые машины. Хотя Советская Армия ещё с 1980 года исправно обучала и направляла в мотострелковые части Группы войск операторов – наводчиков БМП-2, которые затем в ходе постоянной боевой подготовки вновь переобучались на стрельбу с БМП-1. А это, скажу я Вам, большая разница! И теперь молодые операторы – наводчики, уже вкусившие всю прелесть и азарт стрельбы из автоматической пушки на полигонах Елани и Чебаркуля, с тоской наблюдали в прицел за полётом гранаты из гладкоствольной пушки «Гром» БМП-1 на стрельбищах Германии. Примерно так - если бы Вас вначале научили стрелять из автомата Калашникова, а затем послали в атаку с ружьём. А может быть, это был хитрый ход наших высокопоставленных отцов – командиров? Чтобы сбить с толку все разведки войск НАТО? Не знаю…

Вернёмся на наше войсковое стрельбище Помсен, что находилось в двадцати километрах от славного города Лейпцига. Само стрельбище упиралось в глухой лес длиной в три километра, за ним простиралось небольшое пшеничное поле, за которым на пригорке уютно расположилась немецкая деревня. Справа и слева от полигона тоже были немецкие сельские поселения. Поэтому у нас стреляли только из стрелкового оружия, гранатомётов и БМП-1. С дальностью стрельбы максимум два километра.

К началу ночной стрельбы на Директрису БМП зашёл сам командир полка подполковник Григорьев. За свои короткие шесть лет службы в армии я больше таких командиров не встречал. К сожалению! Кому-то Григорьев нравился, кого–то подполковник постоянно и периодически вздрючивал за службу. Но, уважали его все! Командир мотострелкового полка, с восхищением разглядывая новую боевую единицу, вдруг запрыгивает на башню (именно запрыгивает, как опытный курсант учебной части) и по-дружески так, улыбаясь, предлагает мне, начальнику стрельбища:
- Слышь, прапорщик, а давай шмальнём из автоматической пушки? Ты же по солдатской специальности вроде оператор–наводчик БМП-2? А я, целый подполковник, ни разу не стрелял. Непорядок в пехоте!
- Тварщ полковник, да у неё дальность стрельбы до четырёх километров. Никак нельзя! Можем и в деревеньку попасть.
Командир полка, уже по пояс в башне:
- А мы аккуратно – прямо в кромку леса. Не ссы, прапорщик, я из пушки БМП-1 на спор в ростовую мишень попадал.Давай показывай все кнопки боевому командиру. Это приказ!

С одной стороны Инструкция по стрельбищу, с другой стороны приказ уважаемого командира. И с третьей стороны, я уже три года не стрелял с автоматической пушки БПМ-2. А было время – постоянная стрельба днём и ночью. Даже прицельная сетка снилась. Быстро принимаю волевое решение и запрыгиваю в люк командира отделения. Подполковник уже рядом сидит, слева, за пультом оператора–наводчика. Одеваем шлемофоны, подключаемся к рации. Включаю шестнадцать тумблеров боевой части машины, проверяю башню и пушку на движение. Прикидываю, если стрельнём ОФЗ (Осколочно–Фугасно–Зажигательные) – можем и поле немецкое поджечь. Перевожу тумблер на боевую ленту БТ (Бронебойно–Трассирующие) и на своём пульте показываю командиру полка кнопки пушки и пулемёта. Затем объясняю хитрости прицельной сетки. Навожу сам. По рации получаем разрешение на стрельбу. Даю две короткие очереди по три выстрела прямо перед лесом.По ходу трассеров и по следам разрывов вижу, что снаряды идут куда надо. Переключаю управление стрельбой на оператора и кулаком стучу по шлему Григорьева. Никакой субординации. На войне – как на войне! Подполковник также даёт две короткие очереди аккуратно в лес.
По его смеху и мату вижу, что «целый подполковник» стреляет из автоматической пушки БМП-2 не последний раз. Разгорячённый стрельбой офицер стягивает шлем, двигает мне кулаком в плечо (На войне – как на войне!) и радостно говорит:
- Прапорщик, а давай поднимем пару дальних мишеней?
- Тварщ полковник, так раздолбаем же все подъёмники! Да и лента на БТ подключена.
- Железо жалеешь своему боевому командиру! Приказываю - поднять мишень.
Делать нечего. По рации приказываю поднять дальнюю ростовую мишень для стрельбы из СВД. Офицер даёт первую короткую очередь. Трассеры впиваются в землю перед мишенью.Поднимается пыль от разрывов. Ждём пару секунд. Вторая очередь! Но, слишком длинная. Разошёлся комполка! Выстрелов пять. Первые снаряды ложатся в цель, видно как разлетается бруствер, а сама мишень вместе с подъёмником заваливаются в сторону.А трассер последнего выстрела улетает далеко над лесом.

Довольный стрельбой командир полка уехал домой, а я остался ночевать на стрельбище. Шла подготовка к сдаче весенней проверки. Стрельба днём и ночью, не успевали мишени колотить. Ранним утром стук дежурного по стрельбищу в дверь моего домика: «Товарищ прапорщик, комендант гарнизона!»
Во дворе был слышен его мат. Без смеха. Быстро привожу себя в порядок, выхожу, желаю здоровья хмурому майору без доклада. С нашим комендантом гарнизона у меня сложились самые дружественные отношения. Майор был заядлым охотником, часто охотился в лесу стрельбища. Жалоб со стороны жителей близлежащих деревень на нас не было. За исключением дней, когда на нашем полигоне стоял на полевом выходе ДШБ из Лейпцига. Но, комендант относился к десантникам более чем лояльно. И практически всегда с моей помощью как переводчика нам удавалось решать все возникшие в эти дни проблемы с аборигенами.

Майор сухо поздоровался и показал мне на ладони небольшие металлические осколки:
- Знаешь, что это?
- Это не пули и не разорванные гранаты. Впервые вижу!
- Не звезди, прапорщик! Кто стрелял вчера на ночной?
- Обычные стрельбы. Как всегда. Скоро проверка.
Комендант смотрел мне в глаза. Я выдержал его взгляд, хотя конечно я узнал эти осколки. Не раз видел на поле полигона в Еланской учебной дивизии. Такие осколки даёт бронебойно-трассирующий снаряд при попадании в металл или камень. Ноги как-то сразу ватными стали, а по спине пот потёк. Офицер продолжал смотреть мне в глаза: «Жертв нет! Не бойся. Снаряд прилетел с твоего стрельбища и упал во дворе дома. Стены только посекло осколками. Везёт тебе, начальник стрельбища. Сейчас позавтракаем и вместе поедем в полк. Поговорим с твоими командирами. Чаю-то нальёшь гостю.»

Хотелось мне сказать про ранних незваных гостей, но это был не тот случай. За завтраком комендант вдруг спросил:
- А у тебя случайно лишних брёвен нет на пилораме? Комендатуру, понимаешь ли, надо отремонтировать, а тут не то, что досок, даже фанеры с рейками нет. И ещё краску надо искать.
Я врубился быстро!
- Товарищ майор, думаю, по поводу досок, фанеры и реек Вам надо обратиться непосредственно к командиру полка. Что-то мне подсказывает, что в этот раз он не сможет Вам отказать. А мы с превеликим удовольствием выполним приказ командования – и брёвна быстро распилим как надо, и избытки фанеры найдём для любимой комендатуры. И краску тоже.
Майор усмехнулся:
- Так говоришь прямо к Григорьеву надо подойти?
- Так точно!
Подъехали в полк, дождались развода. В кабинет командира полка майор с осколками в кулаке зашёл один. Я постоял у двери с полчаса, слышу – зовут (с). Захожу, докладываю, смотрю, оба сидят, улыбаются. Пронесло!
Григорьев и говорит:
- Так, Тагиров, что там у тебя на ночной стрельбе случилось? Докладывай как есть.
- Товарищ подполковник, вчера днём пригнали две новые БМП-Два в боксы стрельбища. Одна из них оказалась с боекомплектом, с лентой бронебойно-трассирующих снарядов. Что не положено по инструкции. Вот мы с техником роты, прапорщиком Алиевым, решили разрядить боекомплект. Разряжать «Двойку» очень сложно и долго. Провозились до ночи. В последний момент раздался случайный выстрел в сторону боевой части стрельбища. Жертв нет.
Подполковник с майором удивлённо переглянулись, а комполка быстро спросил:
- Прапорщик Алиев уже всё знает?
- Он всё помнит, товарищ подполковник! Разрешите я за ним сам в батальон быстро сбегаю?
Комендант поднялся из-за стола:
- Не надо никуда бегать! Пусть оба рапорта напишут, а результаты служебной проверки ко мне на стол.
Григорьев усмехнулся:
- Я сейчас комбата вызову, пусть проверку организует. А тебе, прапорщик, приказ – возьмёшь машину, строительный материал и шнель, шнель к немцам в деревню. Почините там стены и забор. Успокой там местных. Скажи, случайность мол, больше такого никогда не повторится. Да и ещё – комендатура к нам за помощью обратилась. Ремонт у них. Надо помочь, чем сможем. Да и не жадничай там, прапорщик. Комендатура у нас одна. Уважать надо!

Ответив коротко «Есть!» я развернулся и уже на выходе услышал от командира полка: «Спасибо, Рамиль!»