«БУРЯ» НА СВЯЗЬ НЕ ВЫШЛА

[pogranec]

ВЛАДЛЕН ЛЕВЧЕНКО
«БУРЯ» НА СВЯЗЬ НЕ ВЫШЛА

Все, кто был знаком с Любой Шевцовой до оккупации Краснодона фашистами, подчеркива-ли одни и те же ее качества: легкий и веселый прав, чрезвычайную общительность! Кажется, уж слишком легко шла она по жизни. Природа, наделила девушку громадным запасом душевных сил. И ей еще ни разу не случалось напрягать их до предела. Оттого вся жизнь казалась непрерывной захватывающей игрой. За какое бы дело она ни бралась, все давалось легко, даже война не вызвала у нее растерянности. И только в нечеловоческом тяжелом испытании, которое выпало впоследст-вии на ее долю в полную меру раскрылись истинные качества, твердости духа юной героини.
Весна 1942 года еще бурлила недавним разгромом гитлеровцев под Москвой. Но враг далеко не сломлен. Его бронированные кулаки нависали над Донбассом, и Ворошиловградцы с особым вниманием вслушивались в сообщения Совинформбюро о боях «местного значения».
Прифронтовой город жил по законам военного времени. Непривычной тишиной, без таких ранее обыденных заводских гудков начиналось каждое новое утро. Ценное оборудование вывезе-но, задымленные корпуса пустых цехов начинены взрывчаткой. Но люди не сидят сложа руки. Трудятся на железной дороге, в школах, переоборудованных в госпитали, тысячи, как и в грозном 1919-м, роют в районе Острой Могилы земляные рвы. Враг не должен пройти.
А в противоположной стороне, в восемнадцати километpax от города, на берегу Северского Донца, где до войны пряталась от палящего степного солнца под огромными деревьями база от-дыха паровозостроителей, идут занятия. Самые обычные – со звонками, перерывами, зачетами и экзаменами. Здесь работает специальная школа НКВД УССР, созданная еще в октябре 1941 года, а за партами – будущие командиры партизанских отрядов и групп подрывников, разведчики и ради-сты.
Да, сделано многое, чтобы враг не прошел. И все же надо быть готовыми к худшему, к борь-бе в условиях оккупации. Поэтому создаются базы для будущих партизанских отрядов, подполь-ных и диверсионно-разведывательных групп, способных обеспечить командование Красной Ар-мии достоверной разведывательной информацией, наносить урон живой силе и технике противника. Идет подбор кадров. Но лучшие, самые опытные – давно на фронте. Потому-то и де-лается ставка на молодежь, у которой война так резко разделила юность, возложив на еще не ок-репшие плечи хозяйскую ответственность за судьбу страны. Партийные и комсомольские органи-зации Ворошпловградской и Донецкой областей направляют в эту школу лучших своих представителей.
Пока неизвестно, как сложится судьба каждого из тех, кто сидит за партами, на этой войне. Будут среди них честно отдавшие свой долг, будут и такие, кто не выдержит испытания, струсит, смалодушничает. Это тоже правда войны. Битва с фашизмом была не только битвой государств и армий, но и противоборством идеологий и моральных принципов. И всякий должен был опреде-лить: что значит быть человеком в бесчеловечных обстоятельствах войны? И спор этот в конечном счете решался не словесными аргументами, а оружием, готовностью отдать свою жизнь или, со-хранив ее, отнять жизнь у другого.
Первый, самый трудный шаг в своей судьбе Любовью Шевцовой уже сделан. Решено окон-чательно и бесповоротно: ос место – в активной борьбе с врагом. Пусть пока не на фронте, зато тоже на передовой – в бою за жизнь солдат. Она окончила школу медсестер и проходила практику в Краснодонской городской больнице, переоборудованной в обычный госпиталь.
Разве так уж это легко? И разве посмел бы ее кто-нибудь упрекнуть, пройди она всю войну в госпиталях? Санинструкторы и медсестры даже по самому строгому счету приравнивались к бой-цам. У нее же самой к себе был более строгий счет. Услышав от подруг о наборе в специальную школу НКВД, Любовь Шевцова идет в Краснодонский райком партии с просьбой направить ее ту-да на учебу. И добивается своего.
О подвиге Шевцовой-подпольщицы сегодня написапы книги, сняты фильмы. Другой период, период ее подготовки к этому подвигу, менее известен и даже оброс всевозможными легендами. Да, она, пройдя специальную подготовку, была оставлена чекистами для работы в тылу врага. Но эта работа в том виде, каком замышлялась, была сорвана не по вине разведчицы. И даже если бы та просто «отсиделась» в тылу врага, дожидаясь возвращения своих, никто ие посмел бы поста-вить бы ей это в вину. Она не отсиделась. Даже, казалось бы, в безвыходной ситуация девушка нашла свое место в борьбе с врагом. Нашла, несмотря на то, что некоторые мужчины – и со знани-ем и с опытом – считали возможным в силу обстоятельств уклониться от борьбы. Судьба предос-тавила этим разным людям равные возможности для самовыявления, для того, чтобы выставить все внутренние аргументы, обосновывающие линию поведения каждого из них, И именно время обнажит истоки характеров этих людей.
Но предоставим слово документам.
28 марта 1942 года вместе со своими сверстницами Панченко и Мозолевой Любовь Шевцова направлена на медицинское освидетельствование в городскую поликлинику. Заключение врачей однозначно: «Здорова. Пригодна для посылки в школу».
31 марта – встреча с начальником Краснодонского райотделения НКВД Козодеровым, кото-рый в рапорте о результатах беседы написал: «Своим поведением Л. Шевцова создает впечатление смелого товарища, способного выполнить любое задание. Заявила о своем полном согласии пойти в школу, готовящую радиоспециалистов для выполнения оперативных заданий в тылу противника. Обещала по окончании школы с честью выполнять все задания в борьбе с заклятых врагом, гер-манским фашизмом, быть преданной Родине. Полагаю, т. Шевцова вполне заслуживает зачисле-ния слушателем школы радистов при НКВД УССР».
Тогда же юной патриоткой был составлен лаконичный документ: «Начальнику НКВД от Шевцовой Любови Григорьевны, 1924 года рождения. Заявление. Прошу принять меня в школу радистов, так как я желаю быть радистом нашей Советской страны, служить честно и добросове-стно. По окончании этой школы обязуюсь гордо и смело выполнять задания в тылу врага и на фронте. Прошу не отказать в моей просьбе. Шевцова». В архивном деле также краткая, в полстра-нички автобиография, вместившая всю ее недолгую довоенную жизнь, а следом за ней – комсо-мольская характеристика: «Выдана Л. Г.,… образование – 7 классов, в комсомоле с 1942 года, учащаяся. Является активной, политически устойчивой. Взысканий не имеет. Секретарь РК При-ходько».
И вот Люба – курсант спецшколы НКВД. Начались дни напряженной учебы, жизнь по стро-гому, до предела насыщенному распорядку. Ранний подъем, физическая зарядка под руководством курсанта Ивана Кирилюка. Затем завтрак в столовой и занятия в радиоклассах. Учится в седьмом взводе радиороты у Покотилова, а земляки – братья Левашовы – в пятом взводе у Околовского. В этом же наборе партизанскую науку постигали краснодонцы ЩураИваченко, Мария Козьмина, Володя Загоруйко и другие.
Опытные преподаватели обучали курсантов работе на портативных коротковолновых радио-станциях, прививали навыки шифровки и дешифровки радиограмм. Осваивали личное оружие, стреляли из нагана и маузера. Занимались парашютной и строевой подготовкой. Причем занима-лись до изнеможения по 10–12 часов в сутки, старались как можно быстрее усвоить необходимые навыки работы, овладеть искусством разведки. Желание поскорее вступить в борьбу с врагом бы-ло настолько сильно, что даже после окончания занятий курсанты нередко просили преподавате-лей продолжать тренировки или консультации.
Но как бы не было трудно и какой бы не была усталость, молодость брала свое. Поздно ве-чером шли на танцы под патефон. Здесь Любе не было равных. Матросское «яблочко» в ее испол-нении было таким задорным и зажигательным, что лес над Северским Донцом оглушали аплодис-менты.
Училась Любовь Шевцова старательно. Все схватывала буквально на лету, быстро усваивала материал. Но был момент, когда у нее и Ивана Кирилюка, сидевшего с ней за одной партой, учеба будто затормозилась, перестала слушаться радиостанция. Встал даже вопрос об их отчислении из школы. Но они сумели собраться, догнать товарищей и успешно завершили учебу.
В начале июня 1912 года было принято решение Любовь Шевцову и еще нескольких ради-стов включить в сослав разведывательных групп, которые в случае прорыва вражеских войск должны были остаться в оккупированном Ворошиловграде. Поэтому после «выпускного бала», который прошел на той же танцплощадке, она была направлена в одно из подразделений УНКВД, где продолжала отрабатывать линию поведения в тылу противника и совершенствовала навыки работы на радиостанции.
К тому времени обстановка на фронте резко осложнилась. 8 июля, захватив Кадиевский, Сватовский, Кременской, Троицкий и другие районы Ворошиловградчины, гитлеровские войска вплотную подошли к областному центру. Перед чекистами стояла задача в кратчайший срок за-вершить работу пс формированию разведывательно-диверсиопных групп, в том числе и той, в ко-торую входила Шевцова. Оценивая ее готовность к выполнению задания, начальник подразделе-ния НКВД лейтенант госбезопасности Богомолов писал 9 июля 1942 года: «Шевцова Любовь Григорьевна, подпольная кличка «Григорьева», окончила курсы радистов в школе НКВД УССР с оценкой «хорошо». Обладает всеми необходимыми качествами для работы в тылу, а именно: со-образительна, находчива, может выйти из затруднительного положения. Может быть зачислена в группу Кузьмина (условное название группы – «Буря») для оставления в г. Ворошиловграде».
И вот 11 июля 1942 года подготовка «Бури» для работы в тылу завершена. Кузьмин встре-тился отдельно с каждым из включенных в его группу разводчиков – Авдеевым, Акуловой, Деми-довым и Никитиным, а также хозяином конспиративной квартиры Чеботаревым и радисткой Гри-горьевой. В задании группе, утвержденном заместителем начальника управления НКВД майором Решетовым, говорится: «Для поддержания связи с центром вам придается коротковолновая радио-станция и радист Григорьева – т. Шевцова Л. Г., которая нами дополнительно проинструктирова-на. Станция будет установлена на квартире Чеботарева. Все добытые вами материалы, интере-сующие нас, и о проделанной работе будете передавать по рации. Перед группой ставится задача вести разведывательную работу в г. Ворошиловграде и прилегающих районах, а именно: 1) ин-формировать нас о политико-экономических мероприятиях, проводимых оккупационными вой-сками, установленном в городе и районах режиме; 2) выявлять и по возможности уничтожать пре-дателей и изменников Родины; 3) устанавливать места дислокации гестапо, полиции, баз, складов, аэродромов, воинских частей и их штабов и направления их перемещения; 4) политико-моральное состояние войск, их вооружение и национальный состав и т. д.»
Чекисты, занимавшиеся подготовкой группы, заранее позаботились о легализации радистки в Ворошиловграде. И так как она оставалась в городе под своей фамилией и имела на руках под-линные документы, через паспортный стол оформили ей прописку на квартире у Кузьмина как его племянницы, отработали соответствующую легенду.
Последние воинские части покидали город.
В ночь на 15 июля у дома Чеботарева остановился легковой автомобиль. Из него вышли Кузьмин и оперативный работник УНКВД. Они, как было условлено с хозяином квартиры, внесли и спрятали в сарае обернутые в бумагу чемоданчик и несколько пакетов. В них находились радио-станция, два комплекта питания к ней и шифры. Через полчаса машина уехала.
Через год, восстанавливая события тех дней, Кузьмин расскажет чекистам: «На следующий день, 16 июля, я вмеете с радисткой Любой вечером зашел к Чеботареву, чтобы провести осмотр и установить рацию. Однако последний категорически заявил, чтобы мы рацию от него забрали, так как он хранить ее боится. В силу его настойчивых требований я рацию забрал к себе домой. Вме-сте с Любой мы спрятали ее в печь, сделав для этого специальное гнездо».
На следующий день в город лавиной хлынули вражеские войска. Началась оккупация, длив-шаяся долгих семь месяцев. Она станет для многих жителей города, как и членов группы «Буря», серьезным испытанием на стойкость и мужество.
Ветераны, убеленные сединой, утверждают, что мужество – не врожденное качество. Врож-денной бывает безудержная отвага. Мужество же – высшая ступень человеческого сознания, как любовь и как мудрость. Оно вызревает в человеке, как вызревает, наливается силой спеющий пшеничный колос. Мужество – это любовь к жизни, такая любовь, что своя, частная судьба стано-вится неощутимой, когда сравниваешь ее с десятками и тысячами жизней других.
…Через неделю после вступления гитлеровцев в город, соблюдая установки, данные ей че-кистами, Григорьева стремится наладить связь с главрацией, дислоцирующейся в одном из горо-дов Воронежской области. Ежедневно в 5 часов 30 минут и 23 часа 45 минут по московскому вре-мени она прослушивает эфир и под позывным «314» пытается связаться с ней и передать в центр добытую разведывательную информацию. Но все ее усилия тщетны. Главрация ее пе слышит и на вызов не отвечает. Так продолжается примерно до 10 августа.
Сейчас можно предположить, что мощности портативной коротковолновой станции, кото-рую использовала Григорьева, не хватало для того, чтобы «дотянуться» до своего центра, от кото-рого до Ворошиловграда по прямой более 360 километров. По воспоминаниям других советских радистов, они также испытывали затруднения в установлении связи на такие расстояния с помо-щью этого типа радиостанции. Понимая, что без связи с Центром работа группы теряет всякий смысл, Кузьмин принимает решение направить через линию фронта в качестве связника-разведчика Авдеева, а Григорьевой, чтобы не рисковать, предлагает на это время покинуть Воро-шиловград.
Мать Любы Ефросинья Мироновна Шевцова в мае 1943 года вспоминала: «Люба пришла домой примерно 13 августа. Принесла чемодан с личными вещами. Я спросила ее: «Ты совсем до-мой пришла?» Она ответила: «Да, пока совсем». А спустя полторы недели после этого пошла в Ворошиловград и через три дня возвратилась обратно (примерно 25–27 августа 1942 года)».
Но Авдеев, ссылаясь на плохое состояние здоровья, отказался выполнить приказ старшего группы – отправиться через линию фронта. В такой ситуации через линию фронта должны были быть направлены в качестве курьера Акулова или в крайнем случае радистка Григорьева. Однако Кузьмин этой возможностью не воспользовался. Он уничтожил радиостанцию и 19 августа поки-нул город. Так Любовь Шевцова осталась без рации, а группа была обречена на бездействие, так как разведчики по условиям конспирации не знали друг друга.
Позже, объясняясь с сотрудниками УНКВД, Кузьмин заявил: «Прийдя к выводу, что в горо-де оставаться небезопасно, я решил разбить радиостанцию и выехать из города. Питание и другие принадлежности к ней я сжег, а рацию бросил в уборную. Шифры и коды зарыл у себя во дворе. Вместе с женой я выехал в село Закотное Новопсковского района Ворошиловградекои области, где и проживал до освобождения этого района СоветскойАрмией. После отъезда из города я Любу не видел н восстановить с ней связь не пытался».
Проведенным разбирательством было установлено, что опасения Кузьмина не имели осно-ваний. Гитлеровцы впервые проявили к нему интерес лишь 10–11 января 1943 года, спустя четыре с половиной месяца после его ухода из города, как к хозяину квартиры, где была прописана Л. Шевцова, то есть, уже после ее ареста.
Через некоторое время после бегства Кузьмина из города Люба дважды приходила на остав-ленную им квартиру и в беседах с его престарелыми родственниками интересовалась где он. Од-нако, зная адрес, те его не назвали. В один из своих приездов 25 или 27 августа Шевцова оставила для Кузьмина письмо: «Я была у вас, но вас дома нет. Что у вас, плохое положение? Но все долж-но быть так, как положено, – цело и сохранено. Если будет плохо вам жить, то попытайтесв про-браться ко мне, у нас насчет харчей гораздо лучше. Может быть, я должна скоро быть здесь, пока не договорюсь, как быть. А до моего разрешения ничего не делайте. Я, может быть, увезу или уне-су поодиночке все свое приданое. Если ко мне приедете, то мой адрес: г. Краснодон, улица Чкало-ва, дом 26, Шевцова Л.».
Из содержания письма видно, что Шевцова просила при всех обстоятельствах сохранить ра-диостанцию, которую намеревалась по частям перевезти в Краснодон, куда приглашала и старше-го группы, намекая на благоприятные условия для разведывательной работы. По воспоминаниям матери Л. Шевцовой, каждый месяц раза четыре Люба ходила в Ворошиловград, где находилась 3–5 дней и возвращалась обратно. Из дома она уходила одна и возвращалась тоже одна. Свои по-ездки объясняла тем, что едет за солью, а то просто говорила, что едет перепрятываться от гитле-ровцев, чтобы не отправили в Германию. Последний раз Шевцова приезжала к Кузьмину в ноябре 1942 года, после чего, видимо, потеряв всякую надежду встретиться с ним, больше на его квартире не появлялась.
Центр, обеспокоенный длительным молчанием группы, усиливает внимание в эфире. С 10 августа 1942 года радисты Ладыгина, начальника подразделения связи НКВД, ежедневно в уста-новленное для сеансов связи время слушают ее позывные. Однако это не приносит желаемого ре-зультата. Рация «Бури» молчит, хотя со дня оставления группы в тылу уже прошло три с полови-ной месяца. Не прибыл и курьер, которого Кузьмин в таком случае обязан был направить через линию фронта. В этой ситуации руководство принимает решение о подготовке к заброске в тыл опытного связного Михайлова. Перед ним ставится задача связаться со старшим группы, получить от него отчет о проделанной работе, передать питание к рации и указания на дальнейшее. И вот его подготовка завершена. Усвоено задание, уточнены легенда, маршрут движения и порядок ра-боты разведчика в тылу, явки, пароли для свизи с Кузьминым и членами его группы. В случае его отсутствия Михайловдолжен отыскать разведчика Демидова в Малой Вергунко или радистку Шевцову и через них выполнить задание. Наконец в ночь на 29 октября много повидавший на сво-ем веку «дуглас» благополучно поросок линию фронта, и Михаилов был выброшен на парашюте в 33 километрах восточнее Ворошиловграда, между населенными пунктами Макаров Яр и Давы-довка. При себе он имел два комплекта питания к радиостанции. На выполнение задания отводи-лось тридцать суток.
Побывав в Ворошиловграде и на запасных пунктах связи, в селах Поповка и Успенка, куда, в случае угрозы провала, Должен был переехать Кузьмин, связник его не обнаружил. Задача услож-нилась. В начале декабря 1942 года, действуя по запасному варианту, Михайлов разыскал в Воро-шиловграде и установил связь с разведчиком Демидовым. Пробыв у него три дня, использовав по-следнюю попытку найти с его помощью Кузьмина, ушел в сторону линии фронта.
Уже после освобождения области, анализируя причины бездействия группы «Буря» и прова-лы советских разведчиков, оставленных на оккупированной территории, чекисты установили, что многие из них были преданы Шпаком, выпускником Ворошиловградской спецшколы, перемет-нувшимся на сторону врага. За Любой Шевцовой, как и за другими нашими разведчиками, охоти-лась агентура передового поста вражеской контрразведки «Мельдекопф-Тан», входившего в со-став штаба «Валли-3» из ведомства адмирала Канариса. Разоблаченный чекистами агент этого гитлеровского контрразведывательного органа Шаповалов в ходе следствия в апреле – мае 1943 года показал: «В списке разыскиваемых советских разведчиков было примерно человек семь, в том числе Светличный, Цыганков, Филатов, Панченко Валя, Шевцова Люба и другие, которых сейчас не помню. Задание от Тана (руководитель «Мельдекопф-Тана») по розыску радистов Шев-цовой и Панченко в октябре 1942 года получил агент Шпак, знавший их в лицо. К их розыску был привлечен и я. Вместе с ним мы ходили по базару и улицам в надежде встретить их. Примерно че-рез десять дней (в начале ноября 1942 года) Тая и его заместитель Куно вызвали нас на одну из конспиративных квартир по ул. Карла Маркса в Ворошиловграде. Мы их проинформировали о том, что нам пока не удалось установить разыскиваемых и мы продолжаем поиск. Дополнитель-ных заданий мы не получали».
Арестовали же Любу на квартире ее матери в Краснодоне 1 января 1943 года как члена шта-ба «Молодой гвардии». Ефросинья Мироновна Шевцова вспоминала: «1 января к нам на квартиру пришел полицейский вместе с чернявым, круглолицым, полным, среднего роста мужчиной 35 лет. Был он в штатском костюме черного цвета, пальто с черным барашковым воротником и такой же шапке. На нем были черные валенки. Любы дома не было. Тогда забрали меня и повели по улице, где встретили Любу. Меня отпустили, а ее увели. Через 2 часа ее привел домой полицейский Лукьянов. Она переоделась, взяла документы, продукты, сумку и сказала, что ее отправляют в Во-рошиловград. Когда Люба переодевалась в ванной, полицейский сидел в комнате, я вышла к ней, и она мне сказала, чтобы все бумаги, которые лежат в ее чемодане, я сожгла, что я и сделала после их ухода. На следующий день после ареста дочери полиция на квартире сделала обыск, но ничего не обнаружила. На третий день я узнала, что Любу содержат в полиции Краснодона».
Дальнейшая судьба Героя Советского Союза Любови Григорьевны Шевцовой известна из романа А. Фадеева «Молодая гвардия» и многих публикации в прессе.
«Буря» на связь не вышла. Причин тому несколько. Однако, оценивая действия Любови Шевцовой, нельзя не восхищаться стойкостью и мужеством юной патриотки, до конца выполнив-шей свой долг перед партией и народом.